Андрей Бабицкий: Российский Крым — это навсегда. И свободный Донбасс тоже

Журналист Андрей Бабицкий — о том, что некоторые украинские политики понемногу начинают понимать всю бесперспективность попыток вернуть утраченные территории.

Я, кажется, понимаю, почему заявление украинского министра по вопросам временно оккупированных территорий Георгия Туки о том, что Киев в данный момент не в состоянии вернуть Крым, попало в разряд первоочередных новостей во все ленты. Видимо, когда политики на Украине демонстрируют хотя бы сколько-нибудь заметный уровень вменяемости, это вызывает настоящее потрясение. Мы же привыкли к тому, что из Киева звучат совсем иные слова — о том, как самая боеспособная в Европе армия не только отвоюет Крым, но и вернёт себе Кубань, Белгородчину, кажется, даже и Брянскую область. А то и вовсе пройдёт по Москве победным маршем. А тут на тебе — не в состоянии вернуть. То есть от планов двинуть полки на полуостров, чтобы положить их на подступах к нему (если таковые планы вообще рождались в чьём-то воспалённом мозгу), вот этот конкретный министр предложил отказаться насовсем. Ну что скажешь, вполне трезвый подход.

Однако вменяемость означенного Туки следует считывать с того, как он разворачивает собственную прихотливую мысль. Сейчас да, шансов нет, но в долгосрочной перспективе вернётся не только Крым, но ещё и Донбасс. Ну, что-то подобное мы уже слышали из какой-то другой страны. Она называется Грузия, и после распада СССР её территория включала в себя две автономии — Абхазию и Южную Осетию. А в августе 2008 года обе мятежные провинции после попыток грузинских вооружённых сил силовым путём взять под контроль Цхинвал СДЕЛАЛИ Тбилиси ручкой и уплыли в тихую российскую гавань под надёжную защиту русского оружия. И теперь из грузинской столицы звучат похожие скорбные слова: дескать, вернуть не можем, поскольку воевать с Россией — себе дороже, но когда-нибудь малые сии опомнятся и сами постучатся в двери родного дома. Узнаёте схему?

Почему, по мнению государственных мужей, две не самые счастливые и не обустроенные должным образом страны однажды наберутся мудрости и отмотают ситуацию до начальных параметров? Да потому, что указанные страны находятся лишь в начале пути к блистательному завтра, в котором их ожидает ослепительное благополучие, бескрайняя свобода, величественные столпы закона, поддерживающего государственные своды, ширь гостеприимно распахнутого европейского пространства и всякие другие удивительные и искомые чудеса.

Эта прекрасная сказка, которую рассказывают себе и другим Киев и Тбилиси (иногда к их хору примешивается нетвердый и едва слышный голосок Кишинева), если всмотреться в неё пристальнее, меняет свои смыслы на прямо противоположные. Молочные реки оборачиваются реками крови, а кисельные берега — непрочными глиняными оползнями, увлекающими в гнилую водяную зыбь последние островки суши и здравого смысла. Блистательное завтра превращается в разгул архаичного нацизма, плотно принявшего в свои сельские объятия украинскую улицу, в нищету и бесправие населения, в ликвидацию всех сложносочинённых форм общежития — индустриальный уклад, систему социальной помощи. От общего блага, продукта, вырабатываемого государством в рекомых постсоветских образованиях, которые называть странами не позволяют совесть и эстетическое чутьё, остались какие-то обрывки истлевшей ткани, повисшие на оборванных проводах.

А потому, уважаемый господин Тука, вам надо знать одну вещь, совладать с которой уже никому не под силу: ни Украине, ни НАТО, ни ЕС, ни американской мощи, ни даже самой госпоже истории. Крым и Донбасс — это навсегда. Это уже не ваше в перспективе на десятки и сотни лет. Впрочем, у вашего недогосударства такой перспективы нет, поскольку вы стремительно заехали в режим полураспада и на стремительных санках катитесь к полному пиздансу. И это отнюдь не наша вина. Победители в холодной войне начали безжалостно кроить мир по собственным лекалам. Сначала на территории Европы, а потом и в границах постсоветского пространства. Но в какой-то момент этот процесс пошёл вспять, поскольку люди — наши люди — совсем не желали оказаться игрушками в руках взявших повсеместно власть при поддержке нагулявшего аппетит Запада националистов, решивших, что их главная цель — это придать русскоязычным общинам и национальным меньшинствам статус неполноценных человеческих сообществ и групп с ограниченными гражданскими правами.

Никакой разумный человек не станет безропотно смотреть на процесс ранжирования его в качестве биомусора, как повадились называть донбасских, крымских, абхазских, южноосетинских и приднестровских людей прибравшие к рукам власть дегенераты из Кишинёва, Тбилиси и Киева. И тогда запущенные Западом процессы пошли вспять. Территории, которые по замыслу должны были навсегда порвать всякие связи с Россией, стали в Россию проситься. И Россия начала обеспечивать им ту или иную степень защиты. И это не было попыткой действовать назло. То есть можно, конечно, предположить, что империя нанесла ответный удар по геополитическим канонам классической дипломатии, но я лично предпочитаю видеть иные мотивы — укоренённые в христианской этике нравственные нормы, обязывающие защищать слабого, помогать немощному, давать кров гонимому. Мы не кроим постсоветскую карту по геополитической прихоти, а принимаем участие в судьбах тех людей и народов, которые или нам близки, или просто являются нами же, которые волей злого рока вынуждены обитать за пределами российского государства. И так, я уверен, будет теперь всегда, поскольку эта линия в российской политике только усиливается год от года.

Тут намедни Пётр Порошенко — экий весельчак! — заявил, что «древние киевские князья опрометчиво основали Москву». Это вот ну просто та же самая история. Князья уже основали, Крым и Донбасс уже ушли, и вернуться в прошлое не получится, как бы ты ни выворачивался. Поезд в одном случае ушёл несколько веков назад, в другом — всего несколько лет как, но ушёл он навсегда. И, глядя вослед неумолимо уходящему прочь последнему вагону, можно, конечно, плести любую ахинею. Зная при этом, что сделанного не воротишь, но стараясь брызгами идиотских слов создать такую непроницаемую завесу, сквозь которую невозможно было бы разглядеть страшную в своей непреложности реальность. Реальность, в которой всё не то и не так, как хотелось бы.

Андрей Бабицкий

Источник: Life