Андрей Марчуков: Главное – быть русским, а политические пристрастия вторичны

Вторая часть большого интервью с русским историком, публицистом Андреем Марчуковым, посвященного вопросу преодоления русскими народом внутренних расколов в условиях борьбы за свое будущее.

Первая часть — Андрей Марчуков: Русским надо поставить точку в гражданской войне 100-летней давности

ИА «Новороссия»: Был ли СССР антирусским государством? Как всё-таки правильно оценивать Советский Союз с точки зрения Русской истории?

А.М.: СССР не был «русским государством». В 1920 – первой половине 1930-х годов он во многом даже был антирусским государством. В основе национальной и внутренней политики лежал принцип: русский народ – это народ, ранее угнетавший прочие народы, и потому он должен восполнять им свои прежние «прегрешения». То есть, за свой счёт развивать национальные окраины, культуры, национальности, не иметь своих национальных интересов и уступать «националам». Что уж говорить, если в Советском Союзе у русского народа не было своей национальной государственности! Это результат революции, той антирусской начинки, которой это социальное потрясение оказалось наполнено. К сожалению, заложенные в тот период принципы национальной политики и территориального устройства не претерпели изменений и сейчас, в Российской Федерации.

По мере того, как господство коммунистической доктрины отступало перед потребностями Советского Союза как обычного государства, ситуация менялась. С приближением и, особенно, с началом Великой Отечественной войны властям и лично Сталину стало ясно, что опираться на лозунги пролетарского интернационализма в стране, где подавляющее большинство населения – русские, нельзя и даже гибельно, и от крайностей национал-нигилизма и русофобии отказались. Во времена Хрущева нигилистическое отношение к религии и всему национальному опять обострилось. При Брежневе постулат был такой: стабильность и никаких крайностей.

В этот период происходит становление русского национального движения, действовавшего хотя и в рамках системы, но открыто. К нему принадлежала значительная часть интеллигенции, а взгляды и настроения «русофилов» получили широкое распространение в народе. Кстати, в советское время, в отличие от дней сегодняшних, существование русского народа не пытались отрицать, а в отдельные периоды (в сталинский конца 1930 – начала 1950-х и брежневский) слова «русский народ», «русская культура» публично употреблялись чаще, чем в наши дни. Это происходило не из-за поддержки властей, а благодаря их временно терпимому отношению. А то и вопреки: во власти и коммунистической интеллигенции имелось немало ярых противников «русистов».

В позднем СССР об антирусском характере государства говорить не приходится, но понятно, что оно не было русским. Это была империя с присущим этому типу государств наднациональным принципом устройства, на который сильнейшим образом влиял коммунистический догматизм. И покоилось всё на «ленинских принципах» национальной политики с их делением наций на «коренные» и «некоренные» и возложением на русских и РСФСР (которая тоже не была русской государственностью) не только государственного бремени, но и бремени «помощи» всевозможным «националам» и их территориальным образованиям.

Но и дореволюционную Россию не вполне можно назвать национальным государством русского народа. По факту оно вроде как было русским, православным, но на деле русские являлись не гражданским сообществом, а подданными, в то время как нация предусматривает наличие гражданских прав и т.д. Та Россия тоже была империей с присущими империям свойствами. Кстати, столкновение имперского и национального подходов к пониманию сути и устройства России заложило ещё один острый политический конфликт, раскачивавший её государственность.

Но дело даже не в этом. Надо отделять положительный опыт от отрицательного. Если мы возьмем опыт СССР в национальной политике, отношение к Церкви, ряд принципиальных моментов в экономике, то их следует назвать неприемлемыми, более того, разрушительными для России. А если мы берем социальную политику, курс советского государства в отношении науки, образования, здравоохранения, его нацеленность на развитие человека, то это опыт, безусловно, положительный. Это особенно заметно на фоне современной России и Украины. И этот опыт является колоссальным достижением по сравнению с Россией дореволюционной. Его-то, а вовсе не «репрессии» и «борьбу с религией», и хотело бы вернуть большинство «красных» патриотов. Точно так же, как нормальные «белые» патриоты хотят, чтобы русские перестали быть изгоями в своей стране, и государство держалось своих национальных корней, а вовсе не учредить монархию и скопировать пороки дореволюционной России.

И ещё один плюс СССР: уже с 1930-х годов курс руководства был нацелен на развитие страны, на обеспечение её независимости, а не на то, чтобы войти в «мировую экономическую и политическую систему». Нынешние Россия и Украина являют пример прямо противоположный. Их «элиты» как раз стремятся туда «интегрироваться» (российская с учётом своих условий; украинская и вовсе без таковых), выстраивая соответствующим образом свою политику и экономику. А промышленность дореволюционной России в значительной степени принадлежала западному капиталу, который через экономические и финансовые рычаги оказывал влияние на политический курс страны. Втягивание России в губительную для неё Первую Мировую войну во многом было обусловлено фактором экономической полузависимости от западного капитала.

Выход простой, но, к сожалению, далеко не всем очевидный: и в Российской Империи, и в Советском Союзе, и в нынешней России брать всё положительное и отказаться от того, что было несовершенно и наносило народу и стране вред. Не рубить сплеча, не очернять и не обожествлять всё подряд.

ИА «Новороссия»: С левого лагеря тоже зачастую идет нагнетание ненависти к «булкохрустам», у адептов СССР-2 все наоборот сводится только к советскому периоду со всеми его противоречиями, хотя, например, национальные конфликты и войны на постсоветском пространстве – это как раз следствие ошибочной, а иногда и преступной национальной политики властей СССР. Кому выгодно навязывать продолжение разделения русского цивилизационного пространства под видом восстановления власти советов или социальной справедливости?

А.М.: Отчасти я об этом уже сказал. А вот «булкохрусты»… Не слышал такого выражения. Думаю, оно родилось вот почему. Многие из тех, кто негативно оценивает советский период и идеализирует Россию дореволюционную, создало для себя удобную мифологию. И на дореволюционную Россию глядят глазами богатых и привилегированных классов. Все мнят себя дворянами, купцами, в крайнем случае, почётными гражданами. Взирают на жизнь с точки зрения усадеб, капиталов, титулов. Никто не хочет быть рабочим или крестьянином (ну, разве что, зажиточным), хотя все они на 90, а то и больше, процентов являются как раз их потомками. Отсюда и некоторое высокомерие, непонимание социально-экономических причин революции, поддержки народом красных и советского строя.

Более того. Эти, как Вы их назвали, «булкохрусты» подспудно или явно считают бедных (крестьян, рабочих) лодырями, нахлебниками, пьяницами, а настоящими людьми – лишь зажиточных. То есть, отрицают вековой народный взгляд на проблему «богатый – бедный», где народное сочувствие всегда на стороне бедных, обездоленных, угнетаемых. Да, среди «комбедовцев» и революционных заводил были лентяи и люмпенизированные элементы. Но бедность, особенно в такой стране как Россия, это вовсе не следствие лени и нерадивости. Кто так считает, тот просто не знает историю.

И заметьте, как этот «необелый» снобизм созвучен циничному мировоззрению современных либералов-западников и новоявленной «элиты», которые демонстрируют его на каждом шагу и в личной жизни, и выражениях, вроде: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?», «Если вы (врачи, учителя, учёные, бюджетники) хотите получать высокую зарплату, меняйте работу». Примеров их презрения к «нищебродам» масса. Отметим, что нынешние огульные критики советского периода зачастую живут мифами, уходящими ещё во времена перестройки и разгула «демшизы». Тут взгляды тех и других смыкаются. И точно так же мифология леваков и очернителей исторической России зачастую созвучна взглядам космополитично настроенных либералов.

Понятие социальной справедливости и даже власть Советов как политическая форма государственного устройства на самом деле с отрицанием русскости, национал-нигилизмом и копированием «ленинских принципов» не связаны. Социальная справедливость для здоровья общества крайне важна. Справедливость – это глубоко русское чувство, оно проходит через всю русскую культуру и историю. Раньше оно облекалось в религиозную форму, потом могло облекаться в политическую.

Большую ошибку совершают те, кто полностью отрицает социальную составляющую и всё сводит исключительно к сфере духа. Духовность – это очень хорошо, но для людей важно иметь кусок хлеба (и лучше с маслом), важно, чтобы со стороны властей не было хамства, чтобы не было всё углубляющейся пропасти между народом и разбогатевшей за его счёт «элитой», чтобы не было новой «знати», презирающей всех остальных, именующей народ «чернью» и «быдлом», а Россию желающей лишь эксплуатировать и жить заграницей.

Получается, что монархисты, «необелые» отрицают или отодвигают на задний план социальное, для них важны лишь вопросы национально-культурные. Коммунисты, «неокрасные» (даже патриоты) упор делают на социально-экономическую составляющую, а от национальных проблем (особенно русского народа), дистанцируются, или над ними довлеют старые догмы. А либералы интересуются лишь правами человека и борьбой за власть, проблемы социальной справедливости и русский вопрос от них далёк. Вот и выходит, что каждый взял себе небольшой и удобный ему общественный сегмент и не пытается выйти за его рамки. Или эти сегменты им кто-то отдал, и не даёт выйти «за флажки» – но это уже другой вопрос.

Такое сегментирование вредно. Для русских патриотов, кем бы они ни были – левыми, правыми, центристами – важна и национально-культурная, религиозная, и социально-экономическая, и гражданско-политическая составляющая. Тем, кто действительно болеет за Россию и русский народ, категорически нельзя уходить от необходимости борьбы за социальную справедливость, от решения насущных социальных, экологических, этнодемографических задач, от защиты гражданских прав и свобод, и от их отстаивания на политическом поле. Нельзя отдавать эти вопросы другим общественно-политическим силам, тем более, что часть из них отодвигает национально-культурные проблемы на задний план или вовсе настроена русофобски.

А левым патриотам нельзя цепляться за отжившие догмы и пытаться лечить беды России и русского народа прогорклым лекарством «пролетарского интернационализма». Либералам же хочется пожелать быть национально-ориентированными и помнить, что они – русские люди (конечно, кто таковым является).

Только в единстве духовного и материального, национального и социального кроется сила русского движения – и как политической величины, и как национально-культурного фактора в жизни страны.

И.А. «Новороссия»: Вы упомянули о третьей заинтересованной стороне.

А.М.: На самом деле под левацким и либеральным нигилизмом в отношении России и русского народа лежит далеко не социально-экономический фактор, а банальная, но от этого не менее страшная русофобия. Русофобия – это ненависть к русскому народу, презрение к нему, к его культуре, истории, государственности, духу, который проявлялся и до революции, и в советское время. Это боязнь, что русский народ станет хозяином на своей земле.

Те, кто в советское время представал как коммунистическая интеллигенция и пламенные революционеры, а в настоящее время выступают как пламенные либералы (а на Украине как украинские националисты), и новые «элиты» боятся народа, его культуры, национального духа. Боятся, что те проекты, которые они навязывали и навязывают, будь то коммунизм, либерализм, украинский национализм, под влиянием народной матрицы изменяются или терпят крах. Им важно не допустить, чтобы Россия была самостоятельным, народным, национальным государством. И в ход идут все способы, в том числе педалирование давно забытого противостояния столетней давности. Им необходимо сохранить свою власть, влияние и собственность. А лучший способ ослабить и нейтрализовать противника – его расколоть. Например, поделив народ на новых «красных» и новых «белых», «своих» и «чужих».

Энергию социального протеста и стремление к социальной справедливости увести в изолированное от национального вопроса русло, навязать ему старые догмы и символы, приклеить ярлык «коммунизма», тем самым, придавив грузом прошлого. Сделать это несложно – надо лишь прочно увязать вопросы социальной справедливости и гордость за достижения советского периода с Лениным, Октябрём 1917-го и большевизмом. Чтобы те, кто был готов поддержать это движение, отшатнулись от этого багажа: «Кто за это – тот за гонения на Церковь, репрессии, дефицит, украинизацию!».

А энергию национального движения направить не на критику дня сегодняшнего и решение современных проблем (тех же национальных или связанных с миграцией), а на бессмысленную борьбу с прошлым, на яростное «разоблачение» коммунизма, «преступлений Сталина», коллективизации-индустриализации и советских порядков. Предпочитая искать причины нынешних бед не в нашем времени, а где-то в прошлом, и отвергая советский период, его адепты, фактически, одобряют то, что происходит сейчас – что только на руку «выгодополучателю». Нейтрализовать это движение тоже несложно, надо лишь увязать «русский вопрос» с отрицанием всего советского. Чтобы те, кто мыслит себя русским патриотом, но не считает этот период «чёрной дырой», воскликнули: «Кто за это – тот против Победы, Гагарина, социальной справедливости, достижений нашей страны!».

Контролировать, умело направлять обе стороны, поддерживать такую среду, которая раздражает их обеих, ловко подменять понятия и причину гнева. Например, сохраняя бесчисленные памятники Ленину и названия улиц в честь Свердлова, Землячки, Урицкого, Карла Маркса, Робеспьера (заметим, что имена Сталина и сталинских наркомов к увековечению в городской топонимике не допускаются). Это, во-первых, показывает приоритеты «элиты», во-вторых, служит раздражающим фактором для патриотов, а в-третьих, стравливает «белых» и «красных» (пусть даже для большинства последних эти имена, по сути, чужды).

Стравить легко. Тем более, что среди сторонников обоих лагерей есть те, кто не желает слышать другую сторону и не прочь сойтись в битве за торжество своей частной «правды». Или кто хорошо понял, чего от них ждут, и следует заданным «правилам игры». И готово: левых и правых патриотов, русских людей стравили в нелепой и губительной схватке вокруг того, чего уже давно нет. А в реальной жизни всё остаётся по-прежнему, положение, власть и капиталы «элит» в целости.

Чем на это ответить? «Красным» патриотам – уходить от привязки успехов СССР и вопросов социальной справедливости к Ленину, Сталину и «демонам революции». «Белым» патриотам – уходить от увязывания русскости лишь с монархией и идеализацией дореволюционных порядков. Образно говоря, не подменять справедливость портретами Ленина, а русскость – портретами Николая II.

ИА «Новороссия»: В нашей новейшей истории уже был эпизод, когда и красные, и белые сражались в одном окопе – это ополчение Донбасса. В критический момент русские сплотились перед лицом общего врага. Неужели для преодоления идеологических противоречий русским необходима только реальная военная угроза?

А.М.: Прекрасный пример. И знаете, почему? Люди, придерживающиеся левых или правых взглядов, которые применительно к историческому прошлому больше симпатизируют белым или красным, объединились. Потому, что у них была общая основа – осознание того, что они русские. Что есть коренные русские интересы, которые выше любых узко-политических пристрастий и групповых идеалов. Что за ними историческая Россия во всем её величии и многообразии. И что только они сами могут и должны её защитить.

Вот этот принцип: главное – быть русским, а уже потом монархистом, коммунистом, национал-демократом, либералом, кем угодно. Главное – это национальное чувство, а всё остальное, в том числе политические пристрастия – вторичное. А сейчас, к сожалению, и у «неокрасных», и у «необелых» главным выступают любезные их сердцу социально-политические проекты. То есть, они сначала монархисты, коммунисты, а потом уже русские. И в зависимости от своей политической платформы они и смотрят на мир.

А надо смотреть с точки зрения того, что ты русский. И в окопах Донбасса это стало понятно. Там русскость встала на свою защиту. Восстала против украинства, которое ненавидит русскость, отрицает всю тысячелетнюю нашу историю. Там, на Донбассе, в Новороссии русский народ поднялся против национального раскола, ведь украинство – это одна из форм расщепления нашего народа. И все эти люди, самые чистые, самые честные, встали на защиту Донбасса, Новороссии, России именно как РУССКИЕ ЛЮДИ. В этом их сила и величие. И это страшит всех врагов России и Новороссии – внешних и внутренних.

Вот такое единство нам и нужно, и не только на фронте, а и в обычной, гражданской, повседневной жизни. Осознавать себя русскими и быть ими, а всё остальное приложится.

Беседовал Тихон Гончаров.