Бои и днём, и ночью

Выбравшись из спального мешка, направился на импровизированную кухню, закурив и внимательно прислушиваясь к эфиру. Тот, в свою очередь, становился всё активнее. Противник двигался, направляясь в сторону наших позиций и, когда казалось, что вот-вот перейдёт линию фронта, остановился. Успокаивало то, с каким хладнокровием голоса из рации наблюдали за происходящим: становилось понятно, что вся ситуация полностью под их контролем.

Продвигаться дальше нацисты не стали, видимо, были заняты какими-то другими делами. Наши бойцы их не трогали. Враг, кажется, почувствовал уверенность в себе, подумал, что остаётся незамеченным. Ошибся. Те, кто находились в эти минуты на наблюдательном пункте и огневых точках, терпеливо ждали, выполняя задачи по выявлению неизвестных ранее позиций и укрепрайонов.

Первая тревога сменилась абсолютным спокойствием: русские солдаты на линии фронта не просто всё видят, но более того, держат ситуацию так, что противник уверен – игра идёт исключительно по его правилам. До поры. Рация снова ожила, чей-то твёрдый голос вызвал пулемётную точку, дав короткий приказ: уничтожить противника.

Бой шёл едва ли не с полуночи. Сначала невдалеке от места нашего отдыха работала тяжёлая артиллерия по нацистам. Едва врагу удалось поднять голову, не заставил ждать себя ответный огонь. Снаряды рвались где-то совсем рядом, но все ушли в никуда. Нашим же орудиям удалось поразить противника, но главное, за счёт утреннего хладнокровия, подпустив вражескую группу и дав ей, на первый взгляд, беспрепятственно выполнять свои задачи, удалось установить два новых пункта размещения со скоплением личного состава.

Вскоре долгие сумерки сменились морозным январским утром. Солнце залило линию фронта своим холодным и колючим светом, озарив позиции, стоянки техники и расположения. Мы ещё были на месте ночёвки, когда танковый экипаж доложил о готовности работать по выявленным на рассвете точкам. Начинался ещё один день войны.

Добровольцы в строю

Обоба охотно и с готовностью проводит экскурсию по своему подразделению. Несколько танков спрятаны от постороннего взора, и с самого рассвета возле боевых машин кипит работа. Обслуживание идёт едва ли не круглосуточное – от того, в каком состоянии техника войдёт в бой, зависит не только успех выполнения поставленной задачи, но и сам факт выживания экипажа.

Ещё три года назад механик-водитель Т-72 танки видел разве что в музее и на экране телевизора. Жизнь обычного россиянина изменил случай: в 2019-м он отправился навестить своего брата-близнеца, который на тот момент проходил службу добровольцем в танковом батальоне "Август". Приехал в Луганскую народную республику, встретился с братом, посетил расположение части. Тот получил разрешение свозить гостя на полигон, удалось даже посидеть внутри боевой машины. А потом Обоба позвонил родителям и сообщил: он остаётся.

Сегодня Наум и Обоба служат в одном подразделении и на одном танке. Начало СВО встретили спокойно, не было даже ни малейшего сомнения в том, что необходимо не просто оставаться, но и в первом эшелоне идти в атаку. Признаются, оба понимали, что ситуация в Донбассе получит единственное разрешение: через эскалацию конфликта.

Оба прошли уже немало: и наступали, и отбивались, теряли машину, горели в танке, и всё равно – на передовой. Наум говорит: его брат – пример того, как должны мужчины реагировать на опасность, которая угрожает их Родине, а вместе с тем – каждой семье, каждому человеку в частности.

"Понятно, что страшно, – говорит Наум, – но всем страшно. Пока мы здесь, приходите. Мы научим, мы расскажем всё, покажем, передадим весь свой опыт!"

Обоба подтверждает: в танковый батальон он пришёл без элементарных знаний, но каждый боец постарался поддержать новобранца, и уже совсем скоро солдат сам стал тем, кто обучал новичков, хотя совершенствовать свои навыки приходится и по сей день. Но главное в его мысли – о единстве подразделения, всей нашей армии, занятой общим делом, к которому не может быть равнодушных, ибо речь идёт о всей нашей Родине.

"У меня тоже семья, и я хочу домой, к родным. У всех тут семьи, жёны, дети. Но мы должны победить. Потому что иначе никак. Я понимаю, что это не на день, не на два, но иначе никак", – говорит Обоба.

Пока мы разговариваем, другие экипажи завершают подготовку своих машин, за исключением одной. Она – в ремонте, не плановом: придётся ликвидировать последствия вражеского огня. Офицер с позывным Бритва рассказывает, что накануне этот танк попал под обстрел, выполняя боевую задачу по прикрытию другой машины. Повреждения серьёзные, ибо своим ходом техника уже не смогла покинуть передовую, но экипаж, проявив мужество, героизм и отвагу, даже в этих условиях не бросил танк, продолжив выполнять задачу и уничтожать врага.

"Танк прикрывал пехоту и попал под мощный артобстрел. Достойно сражался танк! Сейчас силами наших танкистов восстановим в кратчайшие сроки, и танк продолжит выполнять боевые задачи. Главное, что не пострадал экипаж, – в нашей работе главное – это люди", – рассказывает Бритва.  

В глухой обороне

Мне удаётся отправиться на боевой выход с одной из машин. Задача – как раз уничтожение обнаруженных ранее позиций противника, и экипаж начинает методично расстреливать координаты, переданные разведкой. В эти же минуты войска продолжают штурмовать Белогоровку – населённый пункт, расположенный неподалёку от Северска, подконтрольного, пока ещё, Киеву.

За Белогоровку мы воюем уже давно. Бритва объясняет, причина тому – не наша слабость. У нас, как раз, есть и ресурс, и силы. Невозможность взять населённый пункт заключается в другом: Киев постоянно пополняет личный состав резервами. Забрасывает всё новых и новых людей, которых иначе, кроме как пушечным мясом, назвать не получается. Их убивают, тут же, и столь же оперативно их места занимают новобранцы.

Речь не о добровольцах, не о тех, кто сознательно идёт на фронт. Покуда таковые ещё были, ситуация на передовой выглядела иначе: были и попытки контратаковать, и попытки прорывов. Последняя случилась в конце минувшего года, в декабре.

"Выдвинулась колонна, мы отразили эту атаку. Через два дня ещё раз, повторили, снова понесли тяжёлые потери. А теперь всё, ушли в оборону", – рассказывает офицер.

Связано это, в немалой степени, с тем, что сейчас на линию боевого соприкосновения забрасывают мобилизованных. Тех, кто не имеет ни малейшего боевого опыта, не прошёл полноценной подготовки, кого выловили на улицах, того и бросили держать Белогоровку. На вопрос о том, есть ли нацистам смысл ложиться сотнями за населённый пункт, наши солдаты отвечают однозначно: стратегической или тактической ценности посёлок не имеет. По всей видимости, Киев не хочет самого факта очередного поражения, вот и кладёт людей, не считаясь с потерями.

Впрочем, идейные нацисты на передовой остаются. Выполняют карательные функции и роль заградотрядов, уничтожающих каждого, кто хотел бы сложить оружие. Это – не вымысел: рассказы украинских вояк, взятых в плен ранее.

"Мобилизованные хотели сдаться в плен, так их выловили, вернули, и публично, перед всем строем, расстреляли – показательно. На этом всё и закончилось", – вспоминают наши солдаты допросы пленных.

То, как российская армия штурмует Белогоровку, наглядный пример тактики постепенного перемалывания украинской армии. С минимальными потерями, не атакуя в лоб, наша артиллерия и тяжёлая бронетехника уничтожают врага день за днём. Да, это не порождает громкой новости об освобождении очередного населённого пункта, но что важнее в этом случае: ещё один топоним, или уже сотни убитых нацистов?

Киеву всё равно и на гражданских, и на своих вояк

Танк "Августа" продолжает отрабатывать по заданным координатам, когда со стороны противника начинается ответный огонь. Мы уезжаем с передовой, слушая тяжёлые прилёты за спиной. Несколько снарядов ложатся где-то совсем рядом, но на этот раз зацепить кого-либо киевским нацистам не удаётся.

По посёлку, расположенному неподалёку от линии боевого соприкосновения, тоже время от времени прилетает, но, к счастью, без серьёзных последствий. На вопрос о том, каково местному населению, бойцы отвечают с трудом.

"Люди только сейчас, кажется, начали приходить в себя. Выходят на улицы, собираются, общаются. Мы помогаем им продуктами, лекарствами", – рассказывают солдаты.

Как и на других направлениях, украинские вояки запугивали местное население рассказами о страшных русских, которые непременно убьют каждого, едва только займут населённые пункты. В действительности, именно ВСУ и нацбаты принесли в Лисичанск и Северодонецк, через которые нам приходится проезжать по пути к фронту, разруху и смерть. Тактика Киева здесь была применена привычная: превращение жилой застройки в полноценную линию обороны, где каждое окно – огневые точки.

Ярче всего это видно по домам на самом въезде в Северодонецк. Верхние этажи были оборудованы под ПТУРы и другое вооружение для борьбы с наступающей бронетехникой российских войск, ниже – стрелковые позиции, а на первых этажах располагался личный состав. Дом окружён системой траншей, выход из которых провели прямо в подвальное помещение. Тех жителей, которые не успели сбежать, использовали как живой щит.

Теперь такая участь постигает Белогоровку, где киевский режим не считается ни с гражданским населением, ни с потерями личного состава. Наступление нашей армии неумолимо продолжается, не оставляя никаких шансов противнику, но враг, даже понимая всю бессмысленность сопротивления, так и не сделал ничего, чтобы сохранить жизнь ни своим бойцам, ни, в первую очередь, тем людям, которых он, якобы, защищает.

Автор: Георгий Медведев

Узнавайте первыми о главных событиях Новороссии, России и мира в нашем телеграм-канале Новороссия