Чёрт в облике женщины

Поздно вечером интернет-эфир и все украинские телеканалы взорвала топ-новость о гибели в районе посёлка Глеваха Киевской области некой Амины Окуевой, которая сама представляла себя то ли добровольцем АТО — снайпершей карбата «Киев-2» в составе МВД Украины, то ли пресс-офицером ичкерийского карательного батальона имени Джохара Дудаева. О самой якобы чеченке Амине Викторовне Окуевой (рождённая Наталией Викторовной Никифоровой 5.6.1983 в г. Одесса, УССР) в интернете можно найти множество информации, а сама Амина Окуева очень любила светиться на различных украинских телешоу в радужных одеждах ваххабитки-чеченки.

Я лично познакомился с этим чёртом в облике женщины абсолютно в другой ипостаси. 5 марта 2014 года по заданию редактора ИА «ПолитНавигатор» я прибыл к Главпочтамту на майдане незалежности для репортажа о молодёжной акции.

Сам майдан ещё не разошёлся и ликовал-праздновал свою победу — силовой вооружённый переворот в Киеве. Меня тут же опознали несколько местных майдаунов (с 20.01.2014 по 20.02.2014 я ежедневно вёл видеорепортажи с ул. Грушевского и оказывал как медийную, так и благотворительную помощь бойцам Беркута, солдатам-срочникам ВВ, сотрудникам киевской милиции), схватили и приволокли в палатку 8-й афганской сотни в самом центре майдана напротив сгоревшего дома профсоюзов. В палатке меня тут же обыскали, отобрали все документы и видеотехнику, содрали с меня одежду по пояс. Все эти действия сопровождались угрозами и ударами.

Рассмотрев мои документы, майдауны, среди которых были бывшие воины-интернационалисты и отставные сотрудники МВД Украины, стали искать и вызывать некую Амину. Вскорости появилась высокая женщина в полувоенной одежде с платком на голове, завязанном на мусульманский манер. Первое, что сделала эта женщина — ударила меня ногой в пах и потребовала от меня сдать всю имеющую у меня информацию. Несмотря на то, что у меня было удостоверение киевского корреспондента, хозяева брезентовой палатки и Амина Окуева (а это была именно она, в чём я нисколько не сомневаюсь) обвинили меня в шпионаже в пользу России только на основании, что на одной из моих флешек в качестве брелка была солдатская пуговица с двуглавым орлом. Как я понял из криков и возгласов майдаунов, А.О. нужна была информация, хранящаяся на моих электронных носителях: фотоаппарате и на флешках. Но ни компьютера, ни ноутбука в 8-й афганской сотне не было, видимо, его контингент не был так продвинут, как более молодые и образованные участники мятежа.

И тогда, угрожая мне штык-ножом, который был спрятан на ремне под курткой, А.О. повела меня под конвоем в здание министерства сельского хозяйства на ул. Гринченко, но её туда не пустила охрана. Тогда меня вывели из здания, при этом А.О. постоянно держала меня «на лезвии штык-ножа», постоянно угрожала мне физической расправой, чтобы я подчинялся её требованиям. Меня повели в сторону дома профсоюзов.

Проходя мимо людного места, где киевляне шли на остановку троллейбусов 16 и 18 маршрутов, я предпринял попытку освободиться, громко крича о помощи и обращаясь к прохожим с просьбой вызвать милицию. Но прохожие не реагировали на крики о помощи, а мои мучители на галицийском наречии оправдывались за свои насильственные действия в центре европейской столицы — «цэ злочынэць!». Но тут вновь вмешалась А.О. и командным голосом на русском языке приказала: «Тащите его!». Четверо майдаунов в спецодежде схватили меня за руки и ноги и как барана понесли в здание дама профсоюзов. Как только меня затащили в здание, меня тут же стали избивать чем попало, даже лопатой, при этом обливая холодной водой. Потом меня уже полуголого выволокли во двор, связали руки сзади пластмассовой стяжкой и втолкнули в металлический контейнер.

Три майдауна сели мне на голову и ноги, а сама Амина Окуева, достала из своей армейской медицинской сумки пассатижи, стала рвать мне ногти на пальцах правой руки, сопровождая экзекуцию вопросами военного и информационного характера: кто такой, на кого работаешь, кто послал, кто твои сообщники, твои задачи в Киеве? При этом Акуева чем-то меня колола (впоследствии на одной телепрограмме, Акуева признала факт нашего общения, но утверждала, что вводила мне сердечные лекарства по моей же просьбе). Наличие пассатижей в медицинской сумке у Амины Акуевой говорит о том, что ими она пользовалась уже не раз, то есть на майдане применялись пытки и даже убийства!

Через какое-то время мне надели полиэтиленовый пакет на голову, вывели через автомобильные ворота на ул. Костёльной и бросили на пол пассажирского автобуса. Окуева села рядом со мной, поставила на меня ноги, упёрла мне в бок ствол от карабина не российского происхождения и приказала вести себя смирно и тихо. Через 10-15 минут меня привезли в штаб ПС на Крещатик, 17 (бывший офис Киевстар), подняли на 2 этаж, завели в маленькое помещение и посадили на пол спиной к батарее.

Но и в стационарном помещении Амина Окуева и её сопровождение продолжали меня избивать и пытать. Кто меня бил — я не видел, ибо у меня на голове был пакет, но Окуева присутствовала в помещении и принимала участие в допросе. Майдауны стали листать мою мобилку и интересоваться, кому принадлежат номера телефонов. В списке попадались знакомые майдаунам имена — первой они позвонили Олэни Билозирской. Эта нацистка рассказала моим палачам, как я закрашивал и срывал таблички на улицах Мазепы и Петлюры, после чего удары по голове становились более ощутимее.

Был у меня и телефон Артёма Скоропадского, профессионального журналиста из МГУ им. Ломоносова, который нашкодил в РФ и смылся на Украину, примкнул к УНА-УНСОвцам и впоследствии стал руководителем пресс-службы у Дмитрия Яроша («Правый сектор», запрещённый в РФ как экстремистская организация). Скоропадский как журналистский профи был в дружеских отношениях с главредом киевского РИА NR.ru, сливал ему информацию о готовящихся акциях киевских нациков в надежде на публикацию. Однажды я похмелил Артёма бутылкой пива (Артём Скоропадский был активным поклонником Бахуса ещё со студенческой скамьи). Видимо эта бутылка пива ОБОЛОНЬ и спасла меня от дальнейших пыток. После звонка Скоропадскому, активисты ПС выгнали моих мучителей из комнаты (в том числе и палача Амину Окуеву), перевязали пальцы, дали таблетку и стакан чая, принесли одежду, провели и усадили в машину скорой помощи на ул. Прорезной, которая увезла меня в больницу № 17 на Щорса.

Вот кто такая была эта самая якобы чеченка, а на самом деле — активная майдаунка-палач, ичкерийка-снайпер-убийца из карательного батальона АТО им. Джохара Дудаева Амина Окуева. В её крови нет ни капли чеченской крови (но множество мужской чеченско-бандитской спермы, так как все её мужья-чечены воевали с федеральными войсками в Республика Чечня, готовили теракты против президента РФ Владимира Путина, угрожали физической расправой лидеру чеченского народа Рамзану Кадырову). Да и своё сегодняшнее имя еврейка украинского происхождения Наталия Никифорова получила по подложным документам.

А расстреляли снайпершу или нанятые украинские уголовники, прошедшие военную подготовку в АТО против мирного народа Донбасса, либо сотрудники МВД Украины, что в сегодняшней обстановке на Украине не имеет принципиальной разницы. Сегодня в Киеве убийцы с огнестрельным оружием принадлежат и к уголовным группировкам ОПГ, и к сотрудникам МВД Украины, так как корни у них одни: майдан, карательные батальоны в «АТО» на Донбассе, ВСУ. Это об исполнителях, а истинная причина кроется исключительно в материально-денежных отношениях Амины Окуевой и её мужа-террориста Адама Осмаева. Или «сладкая парочка» отжала деньги чеченских беглецов-дудаевцев, которые направлялись из-за рубежа через АТО на Украине для организации террористических акций против Рамзана Кадырова в Республике Чечня, либо это продолжение требований вернуть деньги за украденную картину Караваджо «Поцелуй Иуды».

Действительно — поцелуй Иуды.

Но, традиционно, укропы во всю свою поганую глотку орут о «руке Кремля». Тут напрашивается одно сравнение, вернее два: «собаке — собачья смерть» и «собака лает, а караван идёт». Больше и точнее сказать не могу.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции