Денис Тумаков: После Будённовска у террористов появилось чувство безнаказанности

Со дня трагических событий в Будённовске прошло 25 лет. 14 июня 1995 года группа террористов под руководством Басаева въехала в небольшой городок Ставропольского края, захватила здание больницы, в котором, по разным данным, находилось от 1200 до 2000 человек. В Будённовске в результате теракта тогда погибли 129 человек, 415 получили ранения. О значении теракта в Будённовске и его последствиях для России ИА «Новороссия» рассказал кандидат исторических наук, автор книги «Горячая точка новой России», посвященной первой чеченской войне, Денис Тумаков.

ИА «Новороссия»: Это был первый теракт такого масштаба в постсоветской России. Какое значение имел он в контексте «первой чеченской» и вообще в новейшей истории России?

Денис Тумаков: Да, столь массовых захватов заложников в истории нашей страны до июня 1995 года действительно не было, да и в мировой истории трудно быстро найти аналоги. В июне 1995 года мне было 10 лет, я только что окончил начальную школу и перешёл в 5 класс, но эти события хорошо запомнились из выпусков новостей по ТВ и радио. Как вы помните, времена тогда были очень непростые, уровень политизации в российском обществе был очень высок, поэтому и у меня интерес к политике возник очень рано. Считаю, что теракт в Будённовске сыграл очень заметную роль в ходе чеченской войны 1994-1996гг., так как после него широкомасштабное и в целом успешное наступление российских войск в горной части мятежной республики было прекращено, а федеральные власти и командование начали мирные переговоры с представителями сепаратистов в Грозном. С моей точки зрения, после этого инициатива в ходе боевых действий перешла к чеченской стороне, что в конечном итоге привело к фактическому поражению России в августе 1996 года в Грозном и подписанию Хасавюртовских соглашений.

ИА «Новороссия»: Как повлиял этот теракт на действия российских властей в отношении Чечни? Насколько выполнение требований террористов тогда было оправданным?

Д.Т.: Как я уже сказал, власти согласились на требование Шамиля Басаева и начали переговоры с делегацией лидера чеченских сепаратистов Джохара Дудаева. Напомню, что ранее любые контакты противоборствующих сторон в ходе чеченской войны сводились к требованиям Центра о капитуляции и сдаче оружия. Часть политической элиты считала Будённовск явным поражением России на Кавказе. Например, такое мнение высказывали Владимир Жириновский и Геннадий Зюганов. В схожем ключе рассуждали и российские военные. Если обратиться к мемуарам Героя России генерал-полковника Геннадия Трошева, то он считал действия чеченских боевиков «чудовищной акцией», которую осудили «все нормальные люди». Более того, он даёт понять, что к середине июня 1995 года федеральные войска уже практически разгромили отряды сепаратистов, но рейд Басаева на Будённовск резко изменил обстановку. Не случайно глава его мемуаров, повествующая о боях в чеченских горах, названа «Украденная победа», а пункт о последующих переговорах – «Чехарда замирения».

Сейчас принято обвинять премьер-министра России Виктора Черномырдина едва ли не в предательстве за те переговоры с Басаевым по телефону, однако надо учесть, что он пошёл на это после неудачи двух штурмов захваченной террористами больницы и больших потерь в них элитных подразделений спецназа («Альфа», «Вега»). Нужно учесть и явную растерянность власть предержащих в той беспрецедентной ситуации. Достаточно прочесть соответствующие части в мемуарах Н.И. Ельциной (жена президента РФ Бориса Ельцина — прим.ред.) или В.Т. Третьякова (российский журналист, многолетний редактор Независимой газеты — прим.ред.). К плюсам такого решения можно отнести спасение многочисленных заложников, временное прекращение войны и начало переговоров в Грозном. К громким эпитетам типа «украденной победы» я бы всё же прибегать не стал. Взятие армией горных райцентров Ведено, Шатой и Ножай-Юрт ещё не означало победы в чеченской войне, а к тому времени даже на формально подконтрольных Центру территориях республики происходили партизанские вылазки. К очевидным минусам – появление у боевиков чувства безнаказанности, явный рост их боевого духа при одновременном падении авторитета силовых структур РФ в глазах населения. В конце концов, уступки Кремля в Будённовске привели к тому, что в представлении чеченских боевиков только силовой способ воздействия стал казаться эффективным.

ИА «Новороссия»: Какие, на ваш взгляд, главные уроки извлекло российское общество и государство после событий в Будённовске?

Д.Т.: Реакция российского общества на теракт в Будённовске была весьма неоднозначной. Жители юга страны желали возмездия по отношению к чеченцам, происходили соответствующие эксцессы. В целом же российское общественное мнение испытывало негодование по поводу того, что власти и силовики допустили прорыв крупной банды террористов на Ставрополье. Помню, что в середине 2000-х гг., когда я обучался на историческом факультете Ярославского государственного университета имени П.Г. Демидова, на одной из студенческих конференций его декан профессор В.П. Федюк говорил нам, что для человека его поколения Будённовск стал настоящим водоразделом. До июня 1995 года он не мог себе представить, что в нашей стране возможны такие события. Тем более, начиная «операцию по восстановлению конституционной законности в Чеченской республике» в конце 1994 года, Кремль обещал, что не допустит подобного их развития. Но уже спустя полгода кровавой войны политический терроризм в России стал явью. Не случайно рейтинг президента Бориса Ельцина летом 1995 года упал до 6-7 %, а выборы в Госдуму спустя полгода завершились явным провалом правительственных и демократических сил (кроме партии «Яблоко») и уверенным успехом оппозиции (КПРФ и ЛДПР). Усилились и антивоенные настроения…

Что же до государства, то, если исходить из последующих событий, оно предпочло в аналогичной ситуации действовать жёстко и больше не идти ни на какие уступки террористам. Подтверждение тому – захваты заложников чеченскими боевиками в Кизляре и Первомайском (январь 1996 года), на мюзикле «Норд-Ост» в Москве (октябрь 2002 года) и в школе № 1 в Беслане (сентябрь 2004 года), завершавшиеся силовыми акциями по их освобождению и не менее массовыми жертвами среди гражданских лиц и сил правопорядка.

ИА «Новороссия»: Как видится теракт в Будённовске сегодня, спустя 25 лет?

Д.Т.: Он и тогда, и сейчас кажется жуткой трагедией, приведшей к большим человеческим жертвам. Уже ушли из жизни многие важные фигуранты тех событий с обеих сторон (Б. Ельцин, В. Черномырдин, В. Ерин, О. Лобов; Ш. Басаев, А. Исмаилов, А. Абдулхаджиев, А. Мовсаев), поэтому в ближайшее время трудно ожидать выхода в свет чьих-то чрезвычайно информативных воспоминаний на эту тему. Спустя четверть века после событий в Будённовске они кажутся вполне характерными для той войны, как бы её проявлением в миниатюре: большая, но не имевшая должного опыта, оснащения, квалификации и во многом дезориентированная группировка федеральных сил потерпела неудачу в столкновении с относительно немногочисленными, но готовыми идти на любые жертвы и фанатично убеждёнными в своей правоте чеченскими боевиками. При этом в роли наиболее пострадавших, как это и происходило на всём протяжении обеих чеченских войн, оказались обычные мирные жители Будённовска.