Гранатомётчик без гранатомёта: как донецкие студенты воевали в СВО

– Марк, расскажи, пожалуйста, как и когда тебя мобилизовали?

– Меня мобилизовали 24 февраля. Так же, как и многих студентов – наш университет рассылал сообщения о том, что необходимо явиться в военкомат. Для чего, не сказали, уточнили только: "При себе иметь паспорт". На тот момент мы уже всё понимали, поэтому я был готов и взял с собой еду, теплую одежду, вещи первой необходимости.

В тот же день нас увезли в Иловайск. Жили в одной из школ. Но все-таки у меня не было тогда полного осознания того, что мы едем на войну. Всё звучало, как военные сборы, тем более, что мы обычные студенты и никто не верил, что нас могут куда-то отправить.

– Вас отвезли в Иловайск для подготовки?

– Нет, мы тоже думали, что с Иловайска нас отвезут хотя бы на полигон, но на полигон мы так и не попали. Пока мы были в Иловайске неделю, на подготовку отправилось только одно подразделение. А мы оттуда сразу поехали на Херсонское направление. Активных военных действий там не велось, но было неприятно, потому что находились уже рядом с линией фронта.

– Проводились ли хоть какие-то тренировки?

– Когда у нас появилась возможность хоть как-то потренироваться, мы были уже в Снегиревке. Произошло это где-то в мае. А лично я первый раз вообще выстрелил в августе, кажется. То есть спустя довольно продолжительное время. А так у нас абсолютно никакой подготовки не было.

– Принимал участие в боях?

- Нет, эта участь меня не постигла. Мы были наблюдательным пунктом. Позиция была не совсем боевая, поэтому мы и на штурмы не ходили, как на Донецком направлении. Находились на границе между первой линией обороны и «чужой территорией».

– Как у вас обстояли дела со снаряжением?

– Откровенно плохо. Каски еще 1970-х, если не раньше, годов. Оружие, конечно, выдали всем. По автомату или по ручному пулемету, кто как был определен "по штатке". Я был помощником гранатометчика, соответственно, за мной был еще закреплен гранатометчик сам. Гранатомета мы не видели, наверное, до той же Снегиревки. Хотя, конечно, трогали один раз, когда перегружали БК и нам его, в принципе, показывали. О том, как им пользоваться, до сих пор не имеем понятия!

Что хорошо, выдали отличную зимнюю форму. Например, бушлат прошел со мной все девять месяцев. И посадки, и зимы, и холода, и дожди. Это вещь, сделанная на века.

Поначалу нам не выдали спальники, но потом нашли их все-таки. Когда ночевали в посадке неделю под Антоновкой в -18 градусов они, даже самые простые, нам очень помогли.

– Интересовался ли военной тематикой раньше? Смотрел фильмы, читал книги?

– Я всегда был далек от войны и относился к кровопролитию с отвращением. Никогда не интересовался ничем военным, даже в оружии очень плохо разбираюсь.

– Бывали ли моменты на фронте, когда было очень страшно?

– Их было очень много. В основном все связаны с тем, что конкретно для тебя и для твоих братьев по оружию представляется угроза для жизни. Самый страшный момент, который запомнился, это когда у нас произошла первая смерть во взводе. Второй раз – когда нас обстреливали то ли с танка, то ли из чего-то другого. Прицельно, с дальностью в километр. Прилетало по нам в течение около получаса.

– А вынес ли ты что-нибудь положительное или полезное для себя?

– Определенно вынес. Может, за собой этого не так сильно замечаю, но окружающие говорят, что я как человек повзрослел, стал более зрелым, мыслить более по-взрослому.

Во всем этом есть, конечно, своя атмосфера. С одной стороны безысходность, но с другой стороны, все хотят домой, вернуться к мирной жизни и каждый делает столько, сколько может, чтобы это скорее исполнилось.

Армия это отличная возможность научиться коммуницировать со всеми людьми. Сейчас, тем более во время наших боевых действий, на фронте оказываются все: взрослые, молодые, богатые, бедные…  И у каждого свой взгляд на вещи. Вы учитесь понимать друг друга, усваивать какие-то точки зрения. В чем-то лишний раз убеждаешься. За это благодарен мобилизации. Конкретно взгляд на мир не особо поменялся, скорее, я нашел для себя подтверждение каких-то рассуждений и мыслей, стал в них более уверенным. Понял, что нужно быть более напористым в жизни. 

– Как ты теперь относишься к звукам обстрелов, как реагируешь?

– Уже привычнее. Наоборот, я более-менее научился различать что, откуда и какой калибр. В целом, как и все наши соотечественники за последние восемь лет.

– А как ты воспринял новость о демобилизации?

– Конечно же, с большой радостью. Мы узнали о начале демобилизации чуть раньше, поэтому, как только вышел приказ, мы были все на взводе. Очень этого ждали, постоянно пели дембельские песни. Родители были невероятно рады. Отреагировали так, как это сделали бы любые другие родители.

– Каковы твои дальнейшие планы на жизнь?

– Хочу доучиться. В ближайшее время хотелось бы очень переехать в Россию, посмотреть страну нашу необъятную. И пора бы думать о семье, работе, строить что-то свое в этой жизни.  

Беседовала Александра Иванченко