Константин Голубничий: В СБУ мне предлагали стать убийцей

Трагичны судьбы людей, испытавших на себе ужасы украинского плена. Их истории напоминают, что на Донбассе по-прежнему идет война, уносящая человеческие жизни даже вне активных боевых действий, и по-прежнему льются слезы родных, которые волнуются о пленниках.

На фото Константин Голубничий четвертый справа

Дончанин Константин Голубчиний рассказал ИА «Новороссия», что его похитили сотрудники СБУ еще весной 2014 года, несколько месяцев держали в застенках Службы безопасности Украины и Лукьяновском СИЗО.

По имеющимся данным, в момент похищения Константина в городе не было зафиксировано происшествий, которые можно было бы классифицировать как теракт, и тем более, обвинить его в этом.

ИА «Новороссия»: Расскажите о подробностях своего похищения?

Константин Голубничий: В 2014 году я принимал участие в подготовке и организации мирных митингов, проводил встречи с людьми в ряде городов Донбасса: Артемовске, Краматорске, Дружковке, Славянске, Новоазовске, Донецке, Иловайске. Эти встречи были необходимы перед запланированным референдумом. Тогда мы еще надеялись, что Киев услышит голос жителей Донбасса. Поэтому мы, как активисты, охватили разные округа Донбасса, в которых надо было проводить работу с людьми. У нас были даже мандаты, подтверждающие наши полномочия. Перед поездками, я встречался с командирами ополчения, также был в Крыму. 3 мая, по просьбе Олега Царева, я с товарищем направились в донецкий Центральный универмаг для закупки ткани, необходимой для изготовления большой георгиевской ленты. 9 мая, как вы помните, на День Победы было организовано шествие горожан с георгиевской лентой. Нас схватили, как только мы вышли из универмага.

ИА «Новороссия»: Это был люди донецкой СБУ?

К.Г.: Нет, они приехали из Киева. Я помню, они говорили на украинском языке. Потом выяснилось, что они следили за мной, прослушивали все телефонные разговоры, которые я вел из Крыма и Донецка. При этом «задержании» меня ударом сбили с ног, повалили на асфальт, а потом бросили в багажник лицом вниз. Когда я пытался повернуть голову, сбушник ударил меня в челюсть и выбил два зуба. Через некоторое время машина остановилась в какой-то лесопосадке, где мне на голову одели балаклаву, пересадили в другую машину, потом была еще одна пересадка. А в одиннадцать вечера, на следующий день, доставили в контрразведку СБУ города Киева.

Вначале мне угрожали, оказывали психологическое давление. Дело в том, что меня привезли в СБУ сразу после того, как были задержаны сотрудники украинской «Альфы». Как известно, несколько человек из их числа были убиты, поэтому мне угрожали, что с удовольствием отдадут меня на растерзание оставшимся альфовцам или посадят к националистам.

ИА «Новороссия»: Националисты тоже сидели в СБУ?

К.Г.: Да. Многие майдановцы-националисты – были обычными уголовными элементами, которые совершали свои преступления, пытаясь прикрыться этой так называемой «революцией достоинства». Наиболее активных из них стали сажать, как только надобность в них отпала.

ИА «Новороссия»: Как вас допрашивали?

К.Г.: Ко мне приставили двух вооруженных сотрудников «Альфы», один сидел у окна, второй – у двери. Два следователя, меняя друг друга, задавали вопросы, которые продолжались всю ночь и следующий день. Меня спрашивали: «Ты патриот?». Я отвечал, что я патриот своей Родины, патриот Донбасса. Я люблю свои родные места, на Донбассе у меня живут все мои родственники, на Донбассе находятся могилы моих предков. Ведь патриотизм формируется средой, семьей, школой. Вся моя жизнь прошла на Донбассе. Как я не могу любить его? С Донбассом у меня связано все. Тогда они сказали, что я не патриот Украины.

ИА «Новороссия»: Было ли сразу вам предъявлено обвинение?

К.Г.: Да. Они инкриминировали мне поставку оружия и финансирование террористической организации против украинской «власти». Я все отрицал, сказал им, что нельзя меня обвинять за любовь к своему родному краю. Ведь я никого не убил и не ограбил. Да, я встречался с людьми, организовывал мирные митинги. Но это были собрания людей, обеспокоенных будущем Донбасса, и своих детей. Это нельзя расценивать как криминал. Я им прямо сказал, что не согласен с лживыми обвинениями в терроризме.

После этого они попытались договориться со мной. Им же надо было отчитываться за проделанную «работу».

ИА «Новороссия»: Договориться в каком плане?

К.Г.: Мне предлагали убить одного из командиров ополчения. Они знали что, я вхож к нему. Я пояснил им, что если и встречался с этим командиром, то сдавал даже мобильный телефон. И потом, все же уже знали, что меня арестовали. На это возражение, они ответили, что планируют «подкинуть» меня. Тут меня разобрал смех, и я спросил насколько высоко меня «подкинут»? Они ответили, что будут еще над этим думать, но могут для начала обменять меня.

Видимо, сотрудники СБУ, готовившие мне роль камикадзе, видели во мне идиота, либо сами ими являлись. Это, впрочем, было не удивительно, ведь после майдана в СБУ проникло много разных уголовно-нацистских элементов, «майданных» деятелей и «патриотов».

Они вели очень много уголовных дел. И по Пургину, и по Пушилину, по Ходаковскому, которых также обвиняли в создании террористической организации Донецкая Народная Республика. Они и обо мне писали, что я – один из главарей террористов юго-востока.

На протяжении всего плена мне постепенно добавляли статьи, которые по-разному квалифицировали. Я вспоминаю, как в августе 2014 года старое дело на меня закрывали и открывали новое, продлевая срок содержания под стражей. В итоге, накопилось восемь толстых папок.

ИА «Новороссия»: Сколько в общей сложности вы просидели в тюрьме?

К.Г.: Пять месяцев. Следователи, которые вели мое дело, записывали показания, как им было велено, совершенно не учитывая, что я говорил. Вначале они состряпали три разных варианта моих якобы показаний, которые я отказывался подписывать. Потом принесли четвертый вариант, который я подписал, но текст в моем деле – совершенно иной. Это просто фальсификация, они заполнили дело фальшивыми фактами, излагая события так, как им хотелось. А потом взяли мою подпись с какой то страницы, скопировали ее и оформили так, будто это я подписал свои якобы «показания».

Так требовало их начальство, на то время, я был единственный из захваченных депутатов ДНР, и им очень хотелось выставить меня в качестве организатора террористической организации. Потом, уже 18 апреля задержали Евгения Полякова, в 20 числах был задержан Леонид Баранов. Их также как и меня, выкрали и вывезли в багажнике автомобиля.

Какую-то видимость законности, конечно, они хотели соблюсти, даже вызвали мне государственного адвоката. Но на самом деле меня защищал адвокат Валентин Рыбин, который написал в интернете, что готов защищать «сепаратистов». Его нашли через интернетмои близкие. Он и сейчас защищает сотрудников «Альфы», которые вот уже как четыре года находятся под следствием, их обвиняют в расстреле майдановцев. Безусловно, их подставили.

Насколько я знаю, один из альфовцев из Западной Украины, второй из Чернигова, третий – из Киева. Их, по сути, сделали «подельниками» Пшонки, Януковича, Кравченко, т.е. рядовых сотрудников спец-подразделения сделали подельниками бывшего президента Украины. Они якобы выполняли его прямые указы, расстреливая людей на майдане. Весь этот украинский правовой беспредел был шит белыми нитками. Экспертиз же никто не делал и не собирался.

ИА «Новороссия»: Применялись ли к вам пытки?

К.Г.: Ко мне тогда еще пыток не применялось. Было только сильное психологическое давление. Это сложно вспоминать. Воспоминания же включают воображение, и снова видеть картинку пережитого, испытывать то, что пережил в это время не хочется. Я общался со многими в плену, и мне рассказывали о расстрелах и избиениях. Одному подследственному нанесли 25 ножевых ранений. Он практически не вставал. Подобной садистской практикой «славились» так называемые тербаты, которые так «отыгрывались» на тех, кто попадал к ним в руки. А меня выкрали сбушники, когда еще не было такого острого военного противостояния.

В офисе Общественной организации «Возрождение Донбасса»

Помню, мы даже обращались к донецким властям на тот момент, которые еще находились в городе, что бы они сделали запрос в Киев по поводу официального проведения референдума. О том, что было запрещено проводить референдумы, я узнал только в тюрьме 8 мая 2014 года. Вначале, как мы помним, на повестке дня стоял только лишь вопрос федерализма. К отделению Донецкой области от Украины, по сути, подтолкнул сам Киев, когда запретил референдумы. И люди на Донбассе начали выходить на митинги против того беспредела, который захватил Киев, против воскрешения бандеровщины. Вначале только небольшая часть выступала за присоединение к России или за отделение.

ИА «Новороссия»: А кто были ваши сокамерники?

К.Г.: Я сидел с очень хорошими людьми (смеется). В камере СБУ № 17 моим сокамерником был директор школы с Херсонской области. Он сидел за то, что неосторожно по телефону сообщил о происходящем тогда на Украине. Ему инкриминировали якобы раскрытие секретных данных о расположении украинских войск. Потом ко мне посадили мэра с города Стаханов, которого также обвиняли в терроризме. В августе месяце меня перевели в Лукьяновское СИЗО города Киев, и там уже я сидел с уголовниками и разной шушерой в камере на четверых, без окон и возможности передачи. Практически на хлебе и воде.

ИА «Новороссия: Сколько судебных заседаний было по вашему делу?

К.Г.: Я прошел через одиннадцать судов. И ни разу судья даже не открыл моего дела. Все было уже заранее известно, «приговор» вынесен. Против меня не было ничего, кроме «показаний» сотрудников контрразведки Киева, которые изначально были сфабрикованы.

ИА «Новороссия»: Расскажите, как проходила процедура обмена пленными?

К.Г.: 11 или 12 сентября 2014 года нас, 16 мужчин и одну девушку россиянку, Марию Коледу, вывезли из Лукьяновского СИЗО. Перед этим дали подписать какие-то бумаги о якобы закрытии дела, потом без личных вещей, посадили в автозак, головы наши обмотали какими-то тряпками, закрепив поверх скотчем. Видимо, чтобы мы ничего не могли видеть. Руки связали сзади, голова, таким образом, оказалась опущенной между ног. Так нас привезли сначала в Харьков, где мы просидели какое-то время в переполненной душной камере рассчитанной на 8 человек, по факту в ней находилось до 30 заключенных: с Днепропетровска, Иловайска, наши ополченцы. Через некоторое время, вечером нас посадили в закрытые автобусы и привезли под Константиновку, где и был произведен обмен. А уже в 10 вечера мы были расселены в донецком общежитии. Меня встретил товарищ, который и сопроводил домой.

ИА «Новороссия»: Проводятся ли в Республике какие-либо реабилитационные мероприятия для тех, кто вышел из плена?

К.Г.: На то время ничего не проводилось. Сейчас, насколько я знаю, в течение полугода бывшие пленные получают 2 700 рублей, им также гарантировано медицинское обслуживание. Но тогда, мы сами обращались к медикам с проблемами своего подорванного здоровья, ведь когда я сел в тюрьму мой вес был порядка 106 кг. Вышел же я оттуда с весом 74 кг. Многие люди были истощены и получили инвалидность. Они пытались реабилитироваться с помощью работы, самореализации, семьи. Поэтому, мы, кто побывал в плену, стали объединятся, помогать друг другу по возможности. Это нормально, ведь если бы я освободился, скажем, где-то в Одессе, одесситы также помогли бы мне.

Хотел бы добавить, из своего опыта, что в условиях плена, главное – не паниковать. Помнить, что тебя все равно найдут, о тебе помнят, и ты рано или поздно выйдешь на свободу. Я хочу также отметить, что Дарья Морозова и ее команда прилагают большие усилия для освобождения пленных, несмотря на то, что очень сложно со списками и обмены часто срываются по вине Украины.

ИА «Новороссия»: Вы подавали в международный суд по поводу своего незаконного задержания?

К.Г.: Конечно. В Донецке работает организация «Юго-Восток» бывшего министра Виталия Захарченко. Они вывозили людей под Таганрог для передачи документов в международный суд. Туда же выезжают люди, дома которых разрушены обстрелами ВСУ. Раньше приезжали к нам адвокаты, которые снимали с нас показания, но, в данный момент этого нет. Пока нет никаких результатов от наших исков. Международные суды молчат.

На Украине на меня вновь открыли новое уголовное дело, заочно, якобы в связи «с новыми открывшимися обстоятельствами». Там я продолжаю пребывать в статусе государственного «преступника» и опасного террориста. Как, впрочем, и многие жители Донецкой Народной Республики, выходившие на мирные акции протеста. Но Киевскому режиму всегда наплевать на мнение местных жителей. Все это очень кощунственно и подло.

Наталья Залевская специально для ИА «Новороссия»