Крах постмайданной экономики

Не очень хотелось, но не получается начать этот материал без упоминания известной народной поговорки про полярную лисицу, которая подкрадывается незаметно, хотя увидеть её можно издалека.

Действительно, несмотря на апокалиптические прогнозы ряда «антимайданных» и просто независимых экономистов, порой казалось, что они сгущают краски, а уж реляции представителей украинской власти, как и положено, вовсе излучали оптимизм. И в самом деле, после шокового постмайданного падения курса гривны, обвала экономики и уровня жизни украинцев могло возникнуть впечатление, что «дно» достигнуто и от него удалось оттолкнуться. Падение ВВП прекратилось, а статистика даже демонстрировала его рост, реальные доходы украинцев также, будем справедливы, поднялись по сравнению с 2014 годом, а главное – люди приспособились к новым реалиям, возникло ощущение стабильности и уверенность в том, что хуже уже не будет.

Но, как уже можно говорить со всей определенностью, это была лишь передышка, говоря медицинским языком «ремиссия», неизбежность ухудшения состояния за которой очевидна для специалиста, но в которую порой трудно поверить самому пациенту. Ведь кажется, что если сегодня ты чувствуешь себя удовлетворительно, то так будет всегда.

«Звонков» же, указывающих на новое и весьма серьезное обострение кризиса, прозвучало уже два. Первым стало наблюдающееся уже несколько недель падение курса гривны. Правда, колебания в районе нескольких процентов случались и раньше и их можно отнести к допустимым флюктуациям, но этот раз они связаны, прежде всего, с бюджетом страны. «Второй звонок» выглядит куда тревожней.

Как сообщила пресс-служба Государственной казначейской службы, дефицит государственного бюджета Украины по итогам первого полугодия составил 9,78 млрд гривен, причем в прошлом году госбюджет за этот период был сведен с профицитом 29,04 млрд гривен. Также сообщается, что общий фонд бюджета за полгода сведен с дефицитом 12,98 млрд гривен, тогда как в прошлом году дефицит общего фонда госбюджета составил 1,7 млрд гривен.

В результате на Едином казначейском счете (ЕКС) на начало августа осталось всего 1,99 млрд грн. Это на 7,4 млрд грн меньше, чем месяцем ранее, и в 22 раза меньше, чем на аналогичную дату прошлого года (тогда было 44 млрд грн). А ведь ЕКС ― это, можно сказать, кошелек страны, куда приходят все бюджетные поступления и откуда затем производятся все бюджетные выплаты. Т.е. деньги приходится отправлять получателям буквально «с колес», а фактически имеет место то, что в бухгалтерском учете называется кассовым разрывом: поступления приходят позже времени проплаты платежей, на которые они должны быть потрачены.

По итогам семи месяцев план по выполнению доходной части бюджета недовыполнен более чем на 16 млрд грн.

«Дело в том, что государство недофинансирует отдельные расходные статьи. Скажем, здравоохранение за полгода недополучило 6,4 млрд грн, органы правопорядка – 4,8 млрд, оборона – 3,4 млрд и т. д. Всего задолженность составляет 39 млрд грн. С учетом этих денег бюджетная дыра расширяется уже почти до 60 млрд грн», ― говорит экономист Виктор Скаршевский.

В самом Госказначействе столь резкое снижение остатков на ЕКС поясняют недавними выплатами Пенсионному фонду – деньги срочно понадобились, чтобы перекрыть задолженность по пенсиям. Ведь, действительно, в прошлом месяце впервые с 2000 года в Украине имели место задержки выплаты пенсий, которые были объяснены техническими проблемами Укрпочты. Но, как видим, все гораздо серьезнее.

По словам другого экономиста Алексея Куща, бюджет-2018 сверстан так, что для его выполнения ВВП должен был вырасти как минимум на 10%. В Украине же официальный рост внутреннего валового продукта пока не превышает 2,5%.

Попросту говоря, правительство не может свести концы с концами и это не «временные трудности», а системная проблема, для которой нет простых решений. Из очевидных – очередное «затягивание поясов», чем правительство, по сути, уже и занимается, недофинансируя различные статьи бюджета. Недофинансирование составляет от 12 до 66% в зависимости от направления (больше всего недодают на медицину). В последующем список тех, кому государство будет должно, рискует только вырасти. Первыми под удар могут попасть те же пенсионеры и бюджетники, ведь расходы на пенсии и зарплаты в бюджетной сфере одни из самых весомых.

Помимо очевидных политических проблем, особенно в период избирательной кампании, это будет означать и снижение деловой активности в стране, ведь те, кто недополучит, соответственно, будут и меньше тратить. Последствия включения печатного станка и девальвации гривны достаточно очевидны, причем у правительства даже нет полной свободы в возможности к ним прибегнуть, ведь они, мягко говоря, не вызовут восторга у МВФ, очередной кредит от которого выглядит единственным спасением в данной ситуации.

А как известно, условием его получения, помимо строгого соблюдения финансовой дисциплины в соблюдении параметров бюджетного дефицита и денежной эмиссии, является значительное повышение цены на газ для населения, на что правительство накануне выборов также категорически не хочет идти. По словам источника издания «Страна» в правительстве, украинская сторона предложила МВФ уже не менее восьми вариантов изменения формулы цены на газ, которые позволили бы уйти от «неподъемного для обычных граждан» повышения цены, на котором настаивает Фонд.

Но позиция Фонда остается жесткой, так как правительство в минувшем году приняло решение о таком повышении газовых цен, что позволило Украине получить транш кредита. Однако впоследствии в одностороннем порядке отказалось от его выполнения. Директор-распорядитель Фонда Кристин Лагард заявила, что выполнение предусловия, касающегося цен на газ, является критически важным для завершения текущего пересмотра поддерживаемой МВФ программы. По ее словам, два других предусловия – внесение правки в принятый недавно закон о Высшем антикоррупционном суде (ВАКС) и соблюдение предельного дефицита госбюджета.

В общем, заимствовать деньги все сложнее и это схема с «отрицательной обратной связью»: чем хуже дела в стране, тем сильней нужны деньги, но тем неохотней (а значит, под все более тяжелые условия) кредиторы их предоставляют. Между тем, в ближайшие годы Украина должна выплатить 51 млрд долларов госдолга. Это в три раза больше имеющихся ЗВР (причем 79% украинских ЗВР – «ценные бумаги», но не уточняется, какие именно, и есть веское подозрение, что они не столь уж «ценные», принадлежат лопнувшим еще в 2008 году американским ипотечным кампаниям).

А еще 51 млрд долл. – это по сегодняшнему курсу 1 триллион 400 миллиардов гривен, т.е. полтора нынешнего годового бюджета Украины. А ведь гривна наверняка будет девальвировать, делая валютные долги все более неподъёмными.

Так что, снова переходя на медицинскую терминологию, даже среднесрочный прогноз «крайне неблагоприятный», «облегчение», которого удалось добиться не в последнюю очередь заимствованиями, оказался, естественно, временным. Варианты могут быть только в симптомах нового витка кризиса, а точнее, в их комбинациях. Либо власть запустит печатный станок, дающий галопирующую инфляцию, или же, наоборот, предстоит крайне жесткое затягивание поясов. В обоих случаях в итоге падение ВВП и уровня жизни населения.

И причина такой безвыходности в том, что именно за неё «стоял Майдан» (хотя его участники не понимали этого тогда и в подавляющем большинстве не хотят понимать сейчас). Ведь главное, что нужно для роста экономики и благополучия любой страны, – платежеспособный спрос на производимые ею товары и услуги, прежде всего внешний, поскольку именно доходы от внешней торговли позволяют создать внутренний спрос («чтобы что-нибудь купить, нужно что-нибудь продать», как говорил великий экономист кот Матроскин)

За спрос, за возможность продавать свои товары как можно больше и как можно дороже (а заодно и покупать дешевле то, что приходится импортировать) все «нормальные» государства ведут жесткую борьбу. Мы знаем, насколько трудными и долгими являются переговоры по условиям межгосударственной торговли: все хотят режима максимального благоприятствования для своих товаров на внешних рынках и максимальной защиты своего от внешних конкурентов.

Да и большинство войн в истории имели прежде всего экономическую подоплеку. Несколько столетий, со времен Ивана Грозного и вплоть до Первой мировой войны (с задачей наконец получить контроль над Дарданеллами), Россия воевала с Швецией, Турцией, а порой и с их союзниками за доступ к морям именно для обеспечения наиболее благоприятных условий для внешней торговли. И русско-японская война была не за территории (пол-Сахалина стали не особо значимым бонусом), а за господство на китайском и корейских рынках.

При этом и в ходе её Порт-Артурская эскадра продолжала закупать через посредников японский уголь, и никто не клеймил его продавцов в Японии изменниками. Действительно, зачем отдавать рынок сбыта, если на него все равно зайдут конкуренты?

Политика же постмайданной власти основана на прямо противоположных принципах. Собственно, и начался Евромайдан с протеста против решения тогдашней власти отложить подписание крайне невыгодного соглашения от ассоциации с ЕС, открывавшего для Евросоюза украинские рынки без всякой «взаимности». А дальше – целенаправленный разрыв любых связей с крупнейшим внешнеэкономическим партнером и рынком сбыта украинской продукции, причем высокотехнологичной, а именно она дает наибольший доход. А сколько украинских предприятий, исправно пополнявших бюджет, на грани краха из-за разрыва кооперационных связей с российскими коллегами!

Собственно, и вся политика строится по принципу «сожгу свой дом, чтобы у соседа сарай задымился». Одна только газовая «перемога» чего стоит, суть которой в том, чтобы доплачивать за тот же российский газ европейским посредникам. А главный итог в том, что именно действия Киева окончательно убедили Германию в необходимости строить «Северный поток ― 2», который через пару лет оставит Украину без миллиардных доходов от транзита. И списка таких «перемог» хватит не на одну статью.

А ведь они вызывают эффект домино: меньше поступлений извне, меньше денег внутри страны, меньше спрос – производство падает во всех сферах, падают и доходы, растёт безработица – люди уезжают на заработки за рубеж. «Заробитчанство» стало одной из самых характерных черт постмайданной Украины, а их переводы – едва ли не главным источником валютных поступлений в страну, настолько весомым, что впору говорить о «заробитчанской экономике».

Но это крайне ущербный источник. Значительную часть своего заработка он все-таки тратит по месту работы (ему же нужно на что-то жить), там же он платит налоги (ну, или не платит, но в любом случае своим трудом обогащает чужую страну). А на Украине остаются его дети, престарелые родители, которым государство должно платить пенсии, финансировать медобслуживание и образование, наконец содержать инфраструктуру городов, в которых они проживают. И это еще одно тяжкое бремя для бюджета и экономики в целом (а вот для страны-«работодателя» наоборот – работник есть, а «хвоста» в виде неработоспособных членов его семьи и социальных гарантий нет).

В общем, майданный курс привел Украину в тупик, из которого выхода нет. Необходим разворот в сторону России со всеми вытекающими из этого последствиями. Но есть ли на Украине те, кто в силах такой разворот совершить?

Дмитрий Славский

alternatio.org

Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции