"Купили квартиры в Краснодаре, а ждут ВСУ": Командир о херсонцах-западенцах и о том, как будем брать Одессу
Владимир Ермолов – бывший комендант Антимайдана на Куликовом поле в Одессе, морпех и десантник, командир минометного расчета. В свое время украинская власть на 3,5 года упрятала его за решетку. Сейчас он воюет в зоне СВО. Его позывной – "Гризли". Подробности читайте в ИА "Новороссия".
Владимир Ермолов – бывший комендант Антимайдана на Куликовом поле в Одессе, морпех и десантник, командир минометного расчета. В свое время украинская власть на 3,5 года упрятала его за решетку. Сейчас он воюет в зоне СВО. Его позывной – "Гризли". Подробности читайте в ИА "Новороссия".
Ермолов был одним из смельчаков, которые воевали в Крынках. Он раскрыл корреспонденту "Царьграда" интереснейшие детали о сражениях за берег Днепра и конкретно на Антоновских дачах, которые были "секретным укрепом". Публикуем самые интересные моменты беседы.
– Почему мы ушли из Херсона?
– Было распыление сил и средств. Вместо того чтобы сосредоточить все для удара на юге – броска к Приднестровью и отрезанию Украины от моря, от портов, через которые идёт снабжение, русская армия поступила иначе.
– Вам что-то известно о тех, кто, несмотря ни на что, остался в Херсоне, но поддерживал нас?
– Дальнейшая судьба многих из них неизвестна. Хотя и вполне очевидна. Понимаете, Херсонское направление было вотчиной неонацистских подразделений, которые заходили на оставленные нами территории. И расправлялись со сторонниками России практически сразу.
– Говорят, что Херсонская область особенная?
– Это сложный регион. После войны, при Хрущеве, его заселяли выходцами из Западной Украины. Перевозили целыми селами, с курами и свиньями. Неудивительно, что после майдана в Одессе и Николаеве вспыхнуло сопротивление, а в Херсоне – нет. И когда Херсон перешел России, эти херсонцы-западенцы шептались за спинами бойцов, мол, скоро "наши" придут, и они вам устроят.
– Они еще, наверное, жилищные сертификаты получили?
– А как же! Некоторые покупали на них квартиры в Краснодаре и других регионах России, потом продавали их и возвращались на Украину в свои "утраченные" дома или переезжали в страны Евросоюза.
– У нас много говорили про Крынки, но молчали про то, что точно такие же серьёзные бои шли у Антоновского моста и Антоновских дач.
– В апреле 2023 года я перешел во вновь сформированный отряд "БАРС-33 им. В.Ф. Маргелова". Его командир – бывший подполковник спецназа ГРУ. Соответственно, подразделение он сколотил по типу спецназа. Я оканчивал артиллерийское училище в Сумах и был принят на должность командира миномётного расчета.
Я эту батарею с нуля набирал из ребят, которые не видели в глаза миномёта. Обучил их, и через пару месяцев у нас состоялось боевое крещение в районе Крынок, Алёшек и Антоновского моста. Наша батарея за четыре дня сделала на этом участке больше, чем вся артиллерия группировки "Днепр" за четыре месяца.
– А как действовал противник?
– Они высаживались на скоростных лодках на острова, прилегающие к нашему левому берегу и пытались там закрепиться. Как раз в районе Крынок, Антоновского моста, в Степном. Они готовили этот плацдарм для похода на Крым. Ради такой авантюры даже взорвали плотину Каховской ГЭС. Но ничего не вышло. В итоге продвинуться дальше Крынок противник не смог.
– Как удавалось укрываться в этих дачах, они же насквозь простреливаются?
– Эти дачи не были деревянным скворечниками, а были крепкими зданиями с глубокими подвалами. Каждое из них – готовый укреп. К тому же на данном участке работали профи. Было много поляков – все мотивированные: в панике, придерживая штаны, никто не убегал.
– В интернете широко обсуждают, что на СВО специально отправляют "лишних людей". Это мужики предпенсионного возраста, непродуктивные, чтобы ими вымотать противника.
– Ну, возрастных людей в силу состояния их здоровья на штурм опорников лучше не посылать. Но как узкие специалисты, если их научить, они работают намного лучше молодых. У нас в "БАРСе" каждый командир орудия (теперь в батарее не только миномёты) в состоянии делать всё от и до. Мы в бою работали лучше, чем на полигоне, – поражали цель если не с первого выстрела, то со второго обязательно.
– Что самое опасное в вашей работе?
– Ночная стрельба. Вспышку выстрела в темноте видно издалека, твоя позиция оказывается моментально спалена. И уже в направлении этой вспышки летят дроны с тепловизорами. А миномёт ночью, как ты его ни маскируй, светится, как скорпион.
– Вы строгий начальник?
– Поначалу на меня обижались, мол, почему я не разрешаю нашим миномётчикам расслабляться после боевой работы, а заставляю их заниматься боевой подготовкой. Но потом поняли, что в бою надо работать быстро и чётко. В бою надо становиться в два раза моложе.
Был у меня один боец, немножко нытик. Мы отработали по противнику и сидели в укрытии – в сточной трубе под дорогой. Укрытие великолепное, но только после ливней там по колено воды. А напротив нас невдалеке – одноэтажные домики. Боец предлагает: "Командир, давай там спрячемся". Я отвечаю: "На войне стремление к комфорту приводит к смерти". Он: "У меня ревматизм". Говорю ему: "Ладно, посидим пока, а там посмотрим". И через 10 минут в те домики влетает снаряд, а за ним ещё два. Домики превращаются в пыль. Будто наш разговор кто-то подслушал…
– Скоро форсируем Днепр? Как будем брать Одессу?
– Прыгнуть на правый берег можно – весело заскочить, чтобы потом весело огрести, как ВСУ в Курской области. Лучше поберечь людей. Наша армия всегда шла в те места не с юга, а с севера. Ведь с юга – болота да лиманы, а с севера наступать удобнее. Придет и наше время.