Надо, Петя, надо!

Петя разлепил глаз в действительность, второй не подчинялся. «Зрада?» полыхнуло в неподъемной голове и мясистая грудинка покрылась липким потом. Или «Незрада?», может, еще до бунта глаза все в Пете и полыхало, и липло?

Президенту «страны героев» пришлось тяжкую думку подумкать: «Выходит, все мои органы «зрадные» как Рада, как орган внутренних дел? Похоже, что так: первые крысы-грантоеды из моей фракции первыми против меня и замайданили, а силовиков — защитников Арсенка «мутит». А ведь раньше звал беглого грузина «бе-бе-бе», но теперь, как пустил козла в огород к Раде, козлом там его — Петра обзывают. Как все запутанно стало…» Странная реальность просила в себе разобраться. «А как разобраться без 100 грамм? (лучше — с 200-ми)» Президенту следовало действовать безотлагательно. И действовать тем органом, который остался верен присяге.

Одним послушным оком гарант сфокусировал взгляд на любимом приборе. Четкости явно не хватало, оттого не решался коренной вопрос наполовину зрячего: «Прибор паполовину полон или наполовину пуст?» Петро помнил, что от решения данного вопроса зависит что-то важное, что-то глобальное. Но что? Всполохнуло ближнее воспоминание: «Он на трибуне, гордо учит продажную Европу, что стакан наполовину полон. Французский коньяк радостно бурлил в жилах спасителя континента. Тогда все было ясно и светло в будущем, а что сейчас?»

Петр сосредоточил на стакане все органы чувств и «чуек» (разных органов): начиная с «опыта — сына ошибок трудных» и заканчивая обонянием. Да, худшие опасения подтверждались, сомнений не оставалось — черная истина зияла мглой. Наполовину пуст стакан!!! «И тут ведь зрада, и ты, брутальное стекло, меня предаешь!»

Да, надо, надо было срочно что-то делать, лучше всего — бежать. Но липкий страх на пару с будуном сковали президентские ноги. «Пойдем от обратного» — решил Петя: «Раз ноги не могут работать — будем работать головой. Что там у нас? Ну вот же — вдалеке маячит лучик света, один светоч в черном царстве».

Усилием воли Петр послал мысль к нему и рассмотрел в свете хозяйского посланника со странным именем Волкер. «Он обещал скоро приехать и все (или всех) порешать! На него вся надежда государя! Но только имя господского засланца, имя, сестра — послиха, имя!»

То ли от мысленного сближения с картавящим кинопоклонником «Миледи», то ли от неспособности (по техническим утренним причинам) даже в уме произнести тяжкую букву «р», Вальцмана осенило: «Едет не Волкер, а Волк!!! Тогда я для него кто — заяц из мультика? И чем он мне поможет? Мишку Саакашвили разрешит обнулить или выслать? Не тешь себя надеждой — раньше-то не разрешал. Скорей всего, Волчина позорный заявит о досрочных выборах как «демократическом плане выхода из украинского кризиса». Гады штатовские, сами мне создали «кризис», сами из него выйдут, а я? В «козлах» останусь? Какие мне досрочные выборы с трехпроцентным рейтингом? В прошлый раз, правда, и с ненамного большим в первом туре победил. Да, умеют в Лэнгли кино снимать хлеще Голливуда. Но второй раз снимать кино со «сбитым летчиком» никто не будет, так бизнес не делают, слили волки Петю — 100%! Зрадападлы американские! Ведь что с выборами, что без выборов слабого Петю добьют, отберут все, что нажито непосильным трудом!»

Петр выдал пару десятков слабоцензурируемых эпитетов всей «Великой Америке» и лично дорогому заморскому гостю, назло им всем — не на хозяйском, давно усвоенном, а на Петином родном, великом и могучем «оккупантском» языке. После чего утешился твердой верой: «Ничего, пиндосы, вам за меня отомстят по полной! Вова вам все припомнит, и меня тоже! Валдай свидетель — он ничего и никого не забывает!»

Злорадство придало кондитеру сил, кровь прилила к конечностям, мудро используя их как опоры украинской мощи, грозный главком придал телу диванное положение, близкое к вертикали. Ну как близкое — градусов на 40 — 45 (еще не распробовал).

От перемены места круги поплыли перед петиными очами, в том числе перед «зрадывшым». Но если перед верноподданным они крутились в предалех президентского кабинета, то глаз — изменник показывал окружности в толпе, разбавленной плакатами: «Порох — козел и ворог Украины», «Козла Парашу з хаты, засмердився», «Козлу- импичмент», «Порошенко на нары», «Петя — жуй».

Последний лозунг сладкого олигарха заинтересовал. Разогнав усилием воли круги, Вальцман вперил мысленный взор в кулинарный призыв. И не зря — «заманухис» был набран из его же, из «рошеновских» конфет. Этот натюрморт требовал осмысления: «Намекают бараны, чтобы козел свои конфеты жевал? Зачем? Вот как это майданутое стадо понять самому умному (потому что самому богатому) на Украине?»

А еще его куклу усадили на казака как Гоголь черта. Где он, Вальцман — «щирый украинец» и где «колорадный малоросс» Гоголь? Совсем «быдло» с ума съехало.

Да что там мысли майдаунов. Петя вообще не мог понять — как обидный эпитет «козел» по отношению к Верховному главнокомандующему воюющей державы вообще появился? Где связь? «Может, потому что «сверхдержава» — аграрная, а козлы в огороде пасутся, то есть близки к сельскому хозяйству? Михо вон не заморачивается, просто обещает, что после барыги Украина станет просто сверхдержавой, диктующей условия Европе и всем. И надо-то для этого всего ничего: сковырнуть козла и подождать 70 дней. И все — сверхдержава сверхлюдей! А мне что говорить?

Надо будет у Волка уточнить. Или это еще до него Украине хозяева «сверхдержавное» место указали, при Обезьянке? Как упомнишь про сверхдержавы, если каждый день на передовой с бутылкой зажигательной смеси воюешь. Куда там Молоту — у меня, у Пороха свой рецепт. Уж если его с какой животиной меня сравнивать — всегда считал, что смахиваю никак не на козла, бородкой напоминающего кацапа, а на добрую украинскую скотиняку — хряка. Пусть обидное сравнение, но хоть визуально оправданное. Козел-то тут при чем, кто придумал?»

Гаранта вдруг осенило: «А, гнида ткемальная!От него пошло — у них сплошь или горные козлы, или горные бараны. Вот он своим баранам и выдал клич про президента — козла». Ребус был решен. Но что с ним дальше делать? Не с ребусом, а с грузином? Волк ему неприкосновенность гарантировал, а зайцу-гаранту ничего, тьфу — не зайцу, а козлу, тьфу… тьфу-тьфу…

Проблевавшись в диванный уголок и убедившись, что окончательно запутался, Порошенко принял решение пойти испытанным путем — животворным. Да уж, терять ему было нечего: пусть лучше стакан совсем пустой будет, а не какой-то там «наполовину».

Крепкой, но дрожащей рукой командарм сильнейшей армии континента (пока, правда, ничего не выигравшей) вцепился в брутальное стекло, затем тренированным броском стаканного профи вплеснул в свое нутро жидкость. Стакан, ставший причиной стольких головоломных мучений, был приговорен командующим к высшей мере. Он лично попытался расправиться со «зрадившим» прибором своим фирменным кондитерским махом об пол. Но и здесь «спиткала зрада» — полы были укрыты от справедливого президентского гнева коврами. «Об стену надо было» — запоздало подумал Петр, однако вскоре, параллельно с действием животворящей влаги, самоуспокоился: «Стены далеко, в тумане теряются, не добросил бы».

Как бы то ни было, нега растекалась по самому дорогому телу Украины. «Ладно, пора не о стекле, пора о себе думать» — Петя горько ухмыльнулся: «Его, как всех великих реформаторов, не поняли современники: ни народ, ни соратники. Слили даже европейские союзники, что подтвердил тот недавний визит со стаканом. А теперь и хозяин бросает, Волк черную метку «притаранит». Откуда, кстати, это слово? Пивка, что ли, выпить?»

Мысли вновь путались. Петя пытался вернуться к плану своего спасения, но мелькала какая-то производственная чепуха про сою, про пальмовое масло и про то, что козла бараны не смеют проверять ни по конфетам, ни по налогам, ни по «доверительному управлению» льва Ротшильда. «Так я ему для лояльности и всю ГТС доверил, неужто не задобрил? Ведь не смеют бараны только если лев не прикажет» — осознание вернуло Петра из неги на землю.

О, как ни была горька эта мысль, но чуйка твердила, что она верна. Тренированное нутро кондитера вопило: «Надо делать ноги, надо, Петя, надо. Надо-то надо, но куда? Так, спокойно , не из таких передряг в «лихие» 90-е выкарабкивался. Пойдем козлиной тропой, тьфу, логическим путем.

За что хозяин бросает? За то, что не пал смертью храбрых в праведной борьбе Добра с Мордором, не начал войны с русским медведем, за то, что три года только щеки надувал? А кому такое мое поведение было на руку?

Наверняка это все Вова придумал в своем ХПП! Раз он придумал — пусть он и платит, пусть теперь спасает очередного «козла», Ростовов у него всяких много, с Витей не пересечемся!»

Петя дополз до тумбочки с припрятанным в нее на «черный день» красным телефоном. Дверца не поддавалась. «Вова, Вовочка, открой дверь, я ж тебя зубами грызть буду» вспомнилось из советского сериала. Возомнив себя Жегловым (или Шараповым — будуну было не до нюансов), Порошенко рванул заветную дверцу и вдавил единственную кнопку «кремлевского» аппарата.

Вован на другом конце провода сверхзащищенной связи взял трубку. В отличие от нового дня Антикозлиного майдана для Петра Алексеевича, новый день пранкера обещал быть веселым.

Источник: cont.ws

Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции