"Нас спасать разве не будут?": Это уже не шутки – сбежавшие артисты заговорили о возвращении в Россию

Об этом "Новороссия" поговорила с обозревателем "Царьграда" Анной Докучаевой.

– Почему те, кто с таким пафосом бежал из России, вдруг заговорили о возвращении? Покаялись?

– Не думаю. Скорее, они просто столкнулись с суровой правдой: Запад не нуждается в них как в творцах или мыслителях. Он заинтересован в них как в политических шутах и элементе антироссийской пропаганды. Но "спрос" на таких шутов небезграничен. Конкуренция чудовищная, финансирование получают лишь единицы, самые громкие и непримиримые. Остальные же, как те же участники LittleBig, честно в этом признаются: "Мы лишились дома, работы, друзей, страны". Их ностальгия – это следствие краха иллюзий, а не переосмысление ценностей.

– Но они же говорят о любви к Родине, о тоске… Актёр Александр Кузнецов, к примеру, с грустью заявляет: "Дома у меня уже нет". Это не трогает?

– Пока он сокрушается, параллельно снимается в откровенно антирусском проекте "Два прокурора" – этакой классической агитке о "кровавом" прошлом. Его тоска –это пиар-ход, попытка сохранить связь с русской аудиторией, которую он презирает, но которая является источником его былой популярности и, потенциально, будущих доходов. Он создаёт альтернативную реальность, где он не предатель, а "страдалец за правду".

– Давайте возьмём другой типаж. Семён Трескунов*, сменивший имя на "Сэм" и ведущий соцсети на английском. Он заявляет: "Я-то планирую возвращаться, но не могу. Прямо сейчас для меня это опасно". Что это за опасность, если он не против подрабатывать в России удалённо?

– Его заявление – чистой воды оправдание собственной несостоятельности. Он пытается сидеть на двух стульях: сохранить образ "прогрессивного" актёра для Запада и оставить лазейку для возвращения на Родину, если здесь снова станет комфортно и выгодно.

Семён Трескунов. Фото: Komsomolskaya Pravda/Global Look Press

– А как вам комик Данила Поперечный*, который, посетив Россию, с обсценной лексикой восторгался, как тут хорошо, и заявил, что "Россия всё ещё является его домом"?

– Ему понравилось качество услуг – "лучшие рестораны", как ностальгически вспоминает Божена Рынска. Он оценил комфорт, но это не отменяет его политических взглядов. Он хочет пользоваться благами России, не неся за неё ответственности. Это высшая степень цинизма: считать, что Родина обязана тебя принять, потому что тебе тут вкусно кормят, после того как ты её публично отринул.

– А ведь и Юлия Латынина* неожиданно прозрела, заявив, что "все ошибались" и у Путина есть "твёрдые представления". Это уже не шутки – сбежавшие артисты заговорили о возвращении в Россию. Что их объединяет?

– Их объединяет крах проекта под названием "Счастливая жизнь на Западе". Они – часть информационной войны, и когда их полезность на этом фронте стала снижаться, а жизнь в эмиграции оказалась сложной и безрадостной, они начали искать пути отступления. Их "прозрения" – это попытка сохранить лицо и остаться на плаву. Они увидели, что тренд меняется, и пытаются под него подстроиться.

– Самый показательный случай, пожалуй – это Семён Слепаков*. Сбежав в Израиль, он после начала там боевых действий с возмущением спросил: "У меня остался российский паспорт. Нас спасать разве не будут?". На ваш взгляд, что стоит за этой фразой?

– Чувство собственной исключительности и потребительское отношение к стране. Он считает, что Россия обязана быть для него страховым полисом, службой спасения, при этом он сам от неё отказался. Фраза "Нас спасать разве не будут?" – это шедевр лицемерия. Это вопрос человека, который искренне верит, что может разбрасываться гражданством как флагом удобства, но в случае опасности имеет право требовать защиты. Принцип "своих не бросают" распространяется на тех, кто сам остаётся своим.

Коллаж NovorosInform

– А что вы скажете о таких, как Моргенштерн*, который тоскует по большим гонорарам и клянётся делать песни для "наших людей", сетуя на "чрезмерный капитализм" на Западе?

– Моргенштерн* – прагматик. Он – продукт, и он понял, что на Западе его продукт неконкурентоспособен. У него тоска по монопольному рынку сбыта, по аудитории, которую он хорошо изучил и на которой мог зарабатывать.

– А что в итоге? Многим из них действительно удастся вернуться? И нужно ли их пускать?

– Технически да, некоторым удастся, если они найдут способ обойти свой же статус иноагента или если будут вести себя очень тихо. Но вопрос не в том, можно ли их пустить, а в том – нужно ли? Их возвращение будет не раскаянием, а очередной бизнес-сделкой. Они не привезут с собой ничего, кроме опыта жизни в эмиграции, который они тут же попытаются монетизировать. Их искренность равна нулю.

* Семён Трескунов, Данила Поперечный, Алишер Моргенштерн, Юлия Латынина, Семён Слепаков – признаны в России физическими лицами, выполняющими функции иностранных агентов.