Олег Неменский: Факт народного волеизъявления в Донбассе 11 мая 2014 года священен

— В этом году исполнится 5 лет референдуму о независимости ДНР, у истоков которого стояли отцы-основатели республики — Пургин, Пушилин, Литвинов и другие. Республика была провозглашена 7 апреля 2014 года, а уже 11 мая был проведен референдум. Вопрос на нем стоял о подтверждении независимости, но граждане воспринимали его иначе, как аналогию крымского референдума, за которым последует присоединение Донбасса к России, как это было с Крымом.

Но этого не произошло? Почему? Что, Донбасс менее русский, чем Крым? Что, дончане не достойны такой же судьбы, как и русские Крыма? Это ведь воспринималось и воспринимается как почти что предательство по отношению к русскому народу Донбасса и заставляет иронично относится к словам «русские своих не бросают», а, оказывается, что бросают.

— Да, вот уже пять лет как жители Донбасса совершенно справедливо задаются этими вопросами. И, действительно, с субъективной точки зрения это совершенно непонятно, ведь нет никаких оснований сомневаться в достоверности полученных на донбасских референдумах результатах. По-моему, в них даже на Украине никто особо не сомневается — просто им наплевать, что думают люди.

Давайте скажем чётко: вряд ли кто-то из сознательных русских людей может сказать, что Донбасс недостоин своего выбора. Этот выбор оплачен большими подвигами и, к нашему общему горю, немалой кровью.

Да, Россия не смогла предложить Донбассу т.н. «крымский сценарий». Но в этом не стоит видеть чью-то злую волю — это было обусловлено вполне объективными правовыми обстоятельствами. И в этом плане у Крыма и у Донбасса было заранее совершенно разное положение.

Напомню, что воссоединение Крыма с Россией было проведено в чётком соответствии с международным правом, на чём Россия делала особый акцент. Да, в этом праве есть противоречия, которые позволяют западным странам не признавать законности случившегося, однако и радикально её оспорить они тоже не могут.

Я поясню, ведь это очень важно понимать, чтобы не возводить напраслину и быть грамотнее в своём выборе. Право на самоопределение народов предполагает несколько принципиальных моментов. Во-первых, это констатация наличия самого народа. Это самая трудная тема, так как даже этнологи не могут по ней договориться.

Ни один критерий определения «народности» на проверку не оказывается обязательным. Но обычно выдвигается два основных признака: это осознание своей особой идентичности и проявление воли к существованию. Первое закрепляется во время переписей населения (если таковые проводятся), а второе — в фактах отстаивания своих прав в отношениях с центральной властью. И либо мы имеем дело с полным подавлением прав, либо наблюдаем те или иные формы автономной жизни этого народа. А обыкновенно и то, и другое.

Вот в этом и заключается второй принципиальный момент. Право на самоопределение народов не входит в противоречие с правом государств на территориальную целостность только тогда, когда эти народы могут реализовывать своё право внутри государства. Но если оно систематично этому препятствует, то встаёт вопрос о выходе из его состава.

То есть для реализации права на выход из государства требуется ещё констатация факта систематического попрания им прав народа или же наличие прямой угрозы для существования. Кстати, даже для провозглашения выхода Украины из состава СССР пришлось сослаться на «смертельную опасность», которая нависла над нею из-за августовского путча, хотя на самом деле 24 августа 1991 г. этой опасности уже никак не могло быть.

Так вот, Крым идеально подходит под все эти определения. По переписи населения и советских времён, и украинской 2001 года, основное его население — иноэтничное по сравнению с титульной нацией, консолидировано проживающее на географически определённой территории. И Украина многократно нарушила его права.

Во-первых, когда в 1991 г. включила в свой состав, проигнорировав юридически спорный (это очень мягко сказано) характер передачи его в состав УССР в 1954 г. Проигнорировала она и результаты референдума 20 января 1991 г. — напомню, в нём приняли участие более 81% крымчан, и за отделение от Украины и образование самостоятельной республики в составе СССР проголосовало более 93%.

Также ею была проигнорирована Декларация о государственной независимости Крыма, принятая 4 сентября того же года. Кстати, эта декларация официально вводила понятие «народа Крыма» как правового субъекта. Потом в 1995 г. была отменена крымская Конституция 1992 г., отменён государственный статус русского языка, от республики отделён Севастополь.

По новой крымской Конституции 1998 г. автономные права республики были радикально уменьшены. То есть мы имеем большую историю борьбы крымчан за свои права и факты их нарушения центральной властью. Государственный переворот февраля 2014 г. создавал угрозу для сохранения языка, культуры и исторического самосознания народа Крыма, и это тоже нельзя отрицать. Так что у России были все основания заявить, что Крым имеет право на самоопределение и выход из состава Украины. И, поверьте, именно это сыграло решающую роль, а не наличие в Крыму базы флота.

Думаю, не надо объяснять, что всех этих признаков просто не было в Донбассе. По переписям — преимущественно украинские области, за автономию особо не боролись, более того — их прямые представители были у власти в Киеве. На вопрос: «самоопределение какого народа здесь происходит?», — ничего юридически доказательного не ответишь. Да, мы-то с вами знаем, что, на самом деле, здесь живут такие же русские люди, как в Крыму, но это нигде никак не зафиксировано.

Значит ли это, что Донбасс не имеет права на самоопределение? Нет, конечно! Просто, не пройдя весь тот путь, который прошёл Крым с 1991 г., он не получил возможности реализовать в 2014 г. т.н. «крымский сценарий». Но это означает только то, что у Донбасса — свой путь на родину, свой сценарий возвращения в Россию. Гораздо более трудный, но, надеюсь, в результате не менее успешный.

Можно, конечно, занять и другую позицию: плевать на все эти нормы международного права, раз они нам жить мешают! И я не скажу, что мне такая позиция несимпатична.

По-моему, русский народ имеет право на воссоединение независимо от каких-либо внешних для него норм и правил. Моральное, историческое право. Но давайте оставаться реалистами: Российская Федерация на такой революционный шаг не пойдёт. А значит, надо находить способы добиваться своего в тех условиях, которые мы отменить не в силах.

Но обвинения в адрес России вполне понятны и совсем не беспочвенны. Да, крымский сценарий в Новороссии был невозможен. Но было время — почти месяц — когда не только народ всего Юго-Востока Украины, но и местное чиновничество ожидало хоть какого-то внятного сигнала из Москвы о её стратегии. Не дождались.

Зато сигнал пришёл из Киева. Вот это отсутствие ясной позиции по будущему Новороссии — наиболее печальный момент (я сейчас очень мягко выражаюсь) во всех событиях весны 2014 г. В результате восстание произошло лишь в двух донбасских областях. Полагаю, если бы определённую и согласованную позицию тогда заняли все (или большинство) юго-восточных областей, то а) Киев не смог бы с ними не считаться и был бы вынужден пойти на переговоры, б) никакой военной операции он бы не начал.

Сейчас же вина России в том, что она не разъясняет жителям Донбасса свою политику и не даёт ему хоть какого-то образа будущего, на которое можно рассчитывать. Донбасс завис в безвременье и переносит огромные страдания и лишения. Чудовищно, что выбор в пользу России оборачивается такими горестями.

— Прошло 5 лет — в Донбассе война и экономическая блокада. Может, после президентских выборов на Украине, когда станет понятно, что и при новом президенте Зеленском Донбасс и Киев не найдут общего языка, Денису Пушилину надо обратиться к Путину с просьбой о признании итогов референдума 11 мая 2014 года? Ведь именно Пушилин тогда в 2014 году отвечал Путину, который рекомендовал республикам  не проводить референдум, сказав, что плебисцит  все равно будет проведен.

— Нет, думаю, такое обращение можно сделать просто ради красивого политического жеста, но практического смысла у него не будет. Референдумы не были признаны Россией не из-за сомнений в их достоверности, а из-за их статуса — то есть по той простой причине, что они были проведены по решению не законной, а самопровозглашённой власти, на что и указывал президент РФ.

Если кто-то думает, что он просто не решился и всё тянет с признанием, то это, конечно, наивно. Однако представьте, если бы удалось их провести с участием законной власти, что было бы? «Крымского сценария» всё равно бы не получилось, и я уже объяснил, почему. То есть это радикально ничего бы не изменило.

Весной 2014 г. я активно выступал за проведение этих референдумов независимо от того, что они не могут быть признаны в Москве. И, считаю, что был совершенно прав. Донбасс тогда уже определённо пошёл своим путём революционного самоопределения. Полностью новая власть и полностью новая государственность, в основаниях которой должен был быть положен факт народного волеизъявления. Не для Москвы или для Киева, а для своих же народных республик.

Референдумы имеют высшую силу, превозмогающую конституции и любые законы, так как соответствуют демократическому принципу. Формальное признание — это вопрос юридического статуса проведённого референдума. Но сам факт народного волеизъявления со вполне определённым результатом никто отрицать не может. Он священен. Его можно не признавать, но его нельзя не уважать.

И, уверен, это имеет значение для всех в мире, кто имеет отношение к ситуации в Донбассе.

— Надо ли дончанам и луганчанам начать выдачу российских паспортов уже сейчас? Если да, то к каким положительным последствиям для них это может привести?

— Это тема, над которой я давно работаю, так что позвольте остановиться тоже подробно. В чём, на мой взгляд, принципиальная разница в подходах между Москвой и Киевом? Киев борется за территории, но абсолютно плюёт на людей.

Это, кстати, и есть фашизм — абсолютизация государства и сведение человека к роли бесправной и безголосой пешки в его руках. Его не интересует воля народа, его интересует только территория, которая якобы принадлежит государству и только ему.

Москва же должна исходить из прямо противоположного подхода: нам важны люди, а не территории.

Территориальный вопрос — слишком сложный и долгий, а люди живут здесь и сейчас. Россия должна бороться в первую очередь именно за них. И присвоение гражданских прав — одно из важнейших средств в этой борьбе.

Однако как раз в этой области у нас большие проблемы. Многие из тех, кто переехал с Украины и Донбасса в Россию ещё в 2014 г., до сих пор не получили гражданства, а те, кто получили, нередко прошли через тяжелейшие испытания. Что уж говорить о жителях народных республик?

Но сейчас появилась некоторая надежда. 29 марта вступил в силу федеральный закон 544, вносящий существенные упрощения в процедуру предоставления гражданства, а также дающий некоторые новые уникальные возможности для его раздачи. Правда, хочется сказать — ну а почему не раньше? Почему не пять лет назад? Остаётся только пожать плечами.

Этот закон наверняка значительно облегчит получение гражданства участниками госпрограммы по добровольному переселению соотечественников, но с жителями народных республик не всё так просто. И тут мне представляется возможным задействовать логику, довольно новую и беспрецедентную, но вполне имеющую право на существование и практическое применение.

Смотрите: раздача российского гражданства жителям Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии (а также негражданам Латвии и Эстонии) была основана на статусе России как правопреемницы и страны-продолжательницы СССР. Россия тогда заявила, что имеет право и даже обязанность предоставить своё гражданство тем людям, которые имели гражданство СССР, но так и не получили гражданство новых независимых государств. То есть т.н. «апатридам».

Жители народных республик Донбасса под этот критерий никак не подпадают — они все уже получили паспорта Украины. Но, как мне представляется, из этой ситуации есть выход.

Ведь случай уникальный: фактически мы имеем дело с тем, что государство само отказалось от своих граждан. Украина имела все возможности для урегулирования конфликта в Донбассе. Те же Минские соглашения приносили ей эту часть Русской земли почти на блюдечке с золотой каёмочкой. Но Киев сам отказывается от их реализации. Это понятно — ему уже давно не нужен ни сам Донбасс, ни тем более его жители. И он уже сделал всё, чтобы отрезать их от себя и экономически, и политически.

Я даже не припомню ещё хоть одного такого случая, когда бы государство само отказывалось от миллионов своих граждан. Но факт остаётся фактом. Его просто надо зафиксировать. Назвать «донбасский прецедент» и исходить как из данности.

А если это так, то жители народных республик с формально-юридической точки зрения являются «новыми апатридами». И как таковые они возвращаются в то правовое состояние, которое у них было до получения украинского гражданства — то есть в положение «граждан бывшего СССР». Ведь СССР распался не в один декабрьский день 1991 г., он распадается до сих пор.

Так вот если мы вооружимся такой логикой, то Россия получает не только все права, но и обязанности по наделению всех этих людей своим гражданством. Понятно, что это процесс очень сложный, дорогостоящий, но очень надеюсь, что он всё же будет осуществлён. Знаете, у большинства стран есть т.н. ценз оседлости — минимальное количество лет (обыкновенно пять), которые надо прожить в стране, чтобы претендовать на её гражданство.

Так вот донбассцы уже пять лет как проголосовали за то, чтобы быть россиянами, и за эти годы своего решения не изменили. По-моему, это достаточное основание.

Процессы распада Украины — тяжёлые и не могут проходить спокойно. Произошедшие пять лет назад события больно ударили по всем нам — и по украинцам, и по россиянам, но несопоставимо более всего — по Донбассу. И я не хочу касаться того, как с этими проблемами пытаются справиться на Украине — пусть выбирают себе очередную граблю, если есть такой интерес. Но нам надо преодолевать трудности вместе.