Павел Кухмиров: Нормандский формат. Что это было?

Ну, вот она, наконец, и прошла — встреча в Нормандском формате. Бессмысленная и беспощадная, как всё, что было связано с данным вопросом за минувшие вот уже почти пять лет. Причём, градус бессмысленности и беспощадности всегда только нарастал и это не моё бесстыжее злорадство — это статистика. Честно говоря, я в принципе не понимаю тех, кто мог всерьёз связывать с данной встречей какие-то надежды. Если конечно эти надежды были не из серии «а вдруг!». Ведь факты — они ведь упрямая вещь. Тем более, что их ещё и постоянно подтверждали стороны. Кои ещё до самой встречи самым активным и самоотверженным образом давали понять окружающим (да и себе тоже), что на ней ничего не произойдёт.

Начиная с Украины, которая оной встречи жаждала и добивалась активнее всех. Ещё накануне её правительство утвердило такой «план по реинтеграции Донбасса», что ни у кого не осталось ни малейших сомнений: политика Порошенко будет сохраняться и воспроизводиться с почти что религиозным трепетом. Единственное, в чём новый правитель украинского государственного образования её скорректировал, так это в плане тактики, окончательно переместив упор на дипломатические усилия и временно отодвинув в сторону чисто военный сценарий исполнения своих желаний. И здесь был весьма занимательный момент: Украина практически откровенно дала понять — она рассчитывает на то, что всё вместо неё сделают страны Запада. Такой вот чисто украинский подход к вопросу.

Российская сторона, в свою очередь, тоже не отстаёт. Разумеется, не отстаёт она по-своему: ещё загодя представители РФ требовали, по сути, того, чтобы все «нормандские вопросы» были согласованы заранее, а собравшиеся стороны должны были бы их только подписать, сфотографироваться на фоне флагов, торжественно рукопожаться и разойтись с Богом. Фактически это означало низведение встречи до чисто технического статуса. Разумеется, это был некий политический манёвр, но сам факт его манифестирования уже говорил очень о многом.

Соответственно, и ждать чего-то от этой встречи всерьёз было, мягко говоря, наивно. Впрочем, всё тот же наивный персонаж скажет, что каких-то договорённостей они там, всё же, достигли. Что ж. Ключевым здесь является слово «каких-то».

Так а каких именно? Ну, как сказал бы дедушка Фрейд: «Давайте об этом поговорим».

Во-первых, принято решение о новом большом обмене пленными по формуле «всех на всех». Причём, до Нового Года. Это безусловно добрая весть, но что она решает по большому счёту? Ничего. К тому же, сама ситуация, в которой появляются пленные, никуда не девается, так что, полагаю, у наших «дорогих партнёров» не возникнет трудностей с пополнением «обменного фонда». В крайнем случае, за счёт «политических» — возьмут в заложники ещё десяток старичков. Да и сторона Донбасса тоже что-нибудь придумает. Как говорится: колёса крутятся — войнушка мутится. А где она — там и новые пленные.

Во-вторых, они договорились о разведении войск ещё аж на трёх участках. Честно говоря, у меня крайне сложное отношение к этому действу. С одной стороны я понимаю его абсолютную ритуальность и бесполезность: разводить имеет смысл или везде, или нигде. Иначе нет во всём этом практического смысла, дорогие товарищи. С другой же стороны, я так же прекрасно понимаю, что это может оказаться очередной «подставой» для армий ДНР и ЛНР — повторением известной ситуации с «серыми зонами», которые очень быстро занимались врагом при полном запрете вести по нему огонь со стороны дорогих кураторов и их ручных обезьянок из местных. Но, так или иначе, и этот пункт не решает, по сути, ничего.

В-третьих у нас идёт самый весёлый пункт: имплементация «формулы Штайнмайера» в украинское законодательство. По обе стороны линии фронта на эту тему уже принялись «разгонять зраду». Но, на самом деле, и за этой фразой тоже ничего не стоит. Потому, что оная формула — она про выборы на территориях и предоставление Республикам т.н. «особого статуса». А на это у сторон до такой степени разные взгляды, что подобный пункт в итоговом коммюнике — нечто сродни старому театральному анекдоту, где директор выпустил приказ с грозной фразой о введении в театре с понедельника системы Станиславского. Хорошо хоть ответственных не назначили, как в том анекдоте. В нынешнем виде это — абсолютно ритуальная фраза. Которая точно так же ничего не решает. Тот факт, что уже точное отсутствие выборов в следующем году так же было озвучено, лишь подтверждает подобный вывод.

Ну, и также была торжественно озвучена и клятвенно подтверждена (за малым, что без подписей кровью) ещё одна священная догма, ставшая для кое-кого едва ли не «символом веры»: МИНСКУ АЛЬТЕРНАТИВЫ НЕТ.

На том и разошлись.

В связи с чем в воздухе повис только один вопрос: что это было? Серьёзно, для чего огород городили? Загадка. Совершенно определённо можно сказать лишь одно: все эти принятые решения в сухом остатке означают ничего. Однако если кто-то вдруг спросит, плохо ли это, я с абсолютно открытой душой и спокойным сердцем отвечу: нет. Плохо было бы, если бы одна из сторон (не будем называть по именам и показывать пальцем) в очередной раз проявила бы «договороспособность» и «конструктив». Вот это было бы плохо. Но возобладало здравомыслие.

А в его рамках другого исхода у этой встречи и быть не могло. Потому как вопрос, которому она была посвящена, таков, что в качестве суперприза в студии всегда присутствует майдан. Причём, для любой из сторон, которая поведёт себя «радикально неправильно». И здесь уже не имеет значения, в каком направлении от пограничного столба эта сторона находится. Искренне надеюсь, что за столом в Париже это понимали все. Такие дела, дорогие товарищи.

Разумеется, нельзя исключать и того, что в ходе оной встречи были достигнуты какие-то закулисные договорённости, в корне меняющие картину. И что в их рамках упомянутые ранее «договороспособность» и «конструктив» проявлены всё же были. Но как клинический оптимист я продолжаю верить в лучшее.

Всего вам доброго.

(с) Павел Кухмиров.