Павел Кухмиров: BREXIT. Сделка в которую больше не верят

Тема пандемии, до сих пор являющаяся основной в европейской повестке, ни коим образом не отменила, а в чём-то даже ещё более актуализировала другой ключевой европейский вопрос —проблему выхода Великобритании из Евросоюза. Переговоры по Brexit между Брюсселем и Лондоном то продолжались, то прерывались на протяжении всей первой половины года. И прогресса по ним так и не наступило. На данный момент англичане готовы пойти на «жесткий выход без сделки» — то есть рвать отношения по максимально жёсткому сценарию. Разумеется, если правительство Бориса Джонсона не будет действовать в этом вопросе так же, как оно действовало во время коронавирусного кризиса: сначала максимально рискованная игра с наивысшими ставками, а потом, когда развитие событий начало напоминать катастрофу, поворот на 180 градусов.

Европейская драма

На фоне продолжающейся эпопеи с COVID-19, разворачивающаяся драма Brexit в Брюсселе проходит почти незамеченная общественностью. Переговорные команды периодически встречаются, либо общаются через видеоконференцию, ведя очередные раунды переговоров уже после официального выхода британцев из Европейского союза. И скепсис по их поводу велик у обеих сторон — ведь переговоры длятся уже более двух лет.

Тем не менее время поджимает: уже в декабре этого года все вопросы должны быть решены. По крайней мере такой крайний срок обозначается сторонами. Однако, очевидно, что завершение их до конца года вряд ли будет возможно. Разумеется, главная проблема с точки зрения брюссельской переговорной делегации — это сами англичане.

В этом есть доля истины: британская сторона совершенно очевидно не позволяет принять четкую и согласованную общую конструктивную позицию. В то время как переговорная команда ЕС во главе с Мишелем Барнье раз за разом начинала разговор с детально разработанными и согласованными между членами ЕС и Европарламентом позициями, британцы опять же раз за разом предъявляют требования, не выдвигая при этом соответствующим образом разработанных предложений для отдельных вопросов переговоров. А перечень острых проблем не уменьшается. В дополнение к вопросам торговли, финансового рынка и прав на рыболовство, ведутся переговоры о ядерной безопасности, внешней политике и обороне, воздушном транспорте и информационном обмене. При этом мотивы сторон в общем-то очевидны с самого начала: британцы стремятся к максимальному суверенитету, а ЕС хочет защитить свой внутренний рынок и равную конкуренцию.

Но дело не только в этом. Переговоры по Brexit всё больше напоминают типичный бракоразводный процесс, который всегда является драмой. Разница лишь в том, что данная драма в масштабах всей Европы.

Обвинения Брюсселя

Министр торговли ЕС Фил Хоган и переговорщик Мишель Барнье заявили, что в принципе сомневаются в серьезности британских партнеров по переговорам. По их словам, те изначально не были заинтересованы в соглашении, вместо этого предъявляли максимальные требования и в то же время отказывались от продления срока выхода из ЕС, необходимость которого не в последнюю очередь была продиктована эпидемиологическим кризисом. Звучало даже мнение о необходимости отсрочки окончательного выхода до двух лет. Однако премьер-министр Джонсон чётко даёт понять, что 30 декабря всё будет кончено.

При этом, с точки зрения брюссельских переговорщиков, те пожелания, которые озвучивает британская сторона, наводят на мысли, что англичане хотели бы «выклёвывать изюм из пирога ЕС» (по меткому выражению одного из них). Они одновременно хотят свободного торгового соглашения по образцу Канады и требуют неограниченного обмена товарами и услугами без учета стандартов и правил ЕС в отношении условий труда, защиты климата, государственных средств и налогообложения. Юрисдикция Европейского суда также будет отменена. Кроме того, по представлениям англичан, рыбная ловля в британских территориальных водах должна регулироваться ежегодно согласовываемыми квотами. Что очевидно закладывает политическую взрывчатку под стабильность внутри самого ЕС, в котором аналогичные условия могут быть затребованы для французов и бельгийцев. И, разумеется, ЕС более чем ясно даёт понять, что ни в коем случае не будет уступать этим требованиям. Подобным образом позиции сталкиваются раз за разом, а прогресс по-прежнему отсутствует.

Новая реальность Европы

Если британский премьер-министр и его соратники действительно пойдут на «жесткий выход», то есть по истечении крайнего срока без переговоров заключения торгового соглашения не произойдёт, то 1 января 2021 года вступят в силу соответствующие правила ВТО. Это будет означать приграничный таможенный контроль, жёсткое сертифицирование товаров и услуг, а так же, что самое болезненное — прекращение свободного передвижения людей. Политические и экономические издержки при этом будут критически высокими для обеих сторон и усугубятся последствиями пандемии COVID-19.

Тем не менее, британские переговорщики во главе с сторонником жесткой линии Дэвидом Фростом заявили, что правила ВТО предоставят им больше «гибкости» для восстановления их собственной экономики после эпидемиологического кризиса. Кроме того, британская сторона явно рассчитывает, что можно будет ожидаемое дальнейшее ухудшение британской экономики и рынка труда списать на коронавирус.

Что ж, насколько это получится реализовать, сейчас сказать трудно. Равно как и невозможно понять, действительно ли правительство Бориса Джонсона намерено стоять до конца, или же использует всё ту же тактику максимального подъёма ставок, после которого следует согласие на некие уступки. В вопросах борьбы с пандемией данная тактика не сказать, чтоб оказалась очень эффективной. Будет ли иначе сейчас — также неясно.

Но ясно другое: хоть до наступления крайнего срока остаётся почти что целых полгода, но в реальность достижения договорённости никто не верит уже сейчас. Фактически на вероятности сделки обе стороны поставили крест. А значит велик шанс, что после 1 января 2021 года пока что объединённая Европа начнёт жить уже совсем в другой реальности.

Павел Кухмиров