Сделал ли мавр свое дело? (Олег Махонин)

Наш собеседник — председатель Ассоциации организаций самообороны Севастополя Олег Махонин

История «русской весны» 2014 года в Севастополе и Крыму еще не написана и ждет своих исследователей, собственно, это пока даже не история. Это наша жизнь. Уже появляются «официальные версии», оформленные кино игровым и документальным, но у каждого из участников тех достопамятных событий правда своя. Не всегда, быть может, удобная для «стройности общей картины», с острыми углами. Тем интереснее беседовать с теми, кто тогда — не боюсь пафоса — творил историю. По своему разумению. Своими руками. На свой страх и риск. Впрочем, разговорить Олега Махонина было непросто.

— «Трус не играет в хоккей», это как аксиома. А в футбол трус играет?

— Не будем обобщать: разные люди, разные ситуации… Я действительно занимался спортом довольно долго. Потом, в свое время, закончил Институт физкультуры в Москве.

— И прошли все ступени: игрок, тренер, менеджер…

— Это да, но как менеджер я уже не был связан с футболом. Были тренажеры, тренажерные залы. Потом уже я ушел в бизнес — сувенирная продукция.

— Я про труса в футболе не просто так спросил. Вы в детстве, чтобы заниматься футболом, как я читал, побороли тяжелую болезнь — астму.

— Ничего особо героического. Занимался тем, что нравилось. Да, чтобы заниматься любимым делом, нужно многое преодолевать, и болезни тоже. Это и тогда так было, это и сейчас так. Скажу проще: мне было интересно — спорт, команда, единение.

— Ну уж если прозвучало слово «единение». Что это за организация такая была — «Севастополь без фашизма»?

— Закономерная реакция адекватных людей на переворот в Киеве. Единомышленники начали собираться у меня дома задолго до митинга 23 февраля… Это около 10 февраля, может, и пораньше. Названия, конечно, еще никакого не было, организации еще не было, но молчать и отсиживаться уже было нельзя. Мы не только видели, что творится в Киеве, какая чернота со дна поднимается. Мы поняли, что завтра все это перекинется на наш город. На земле, политой кровью наших дедов и прадедов, семенам бандеровщины места не было. Мы просто вытаптывали эту дрянь.

Это была форма гражданской самоорганизации. Потом начались блокпосты — не пустить фашизм в город. Появились отряды самообороны, и мы — один из них. Ребята — отставники, спортсмены, те, кто мог за друг за друга поручиться.

— Сейчас вы возглавляете Ассоциацию организаций самообороны. Много этих организаций?

— Конечно, это ряд организаций. Некоторые отряды самообороны тогда выросли из рядов «Русского блока», «Русской общины», потом были и другие. Все прошли закалку через блокпосты. Сейчас в Ассоциации порядка восьми организаций самообороны, это более 1000 человек.

— Насколько велика роль отрядов самообороны в событиях февраля и марта 2014 года? Сколько разных бед вам удалось тогда предотвратить?

— Статистику пусть сводят другие, переоценивать наше значение я не хочу. Но на тот момент, конечно, мы играли авангардную роль. Наши ребята показали всем горожанам: не молчите, не бойтесь, защищайте себя и Севастополь. Ну, допустим, прошел митинг 23 февраля. А что потом? Пошумели — и по домам? Такой вариант многих бы устроил…

Сейчас все выглядит романтично. А тогда уходил мужик из дому в отряд и не знал — надолго ли, вернется он назад или нет… Готовность была ко всему. Было и такое: мелькнул парень на денек, а потом глядь — и нет его: то он на работе, то пиво с друзьями пошел пить… Конечно, к раздаче медалей все подтянулись. (Смеется).

Мы ведь морально ко многому были готовы и понимали прекрасно, на что идем. И если бы та, другая сторона повела бы себя жестко, мы готовы были ответить.

Кстати, по прошествии времени узнали, что был в наши ряды внедрен человек, конечно, из своих, но передавал он «куда надо» и фото, и все иные данные… Мы этого человека хорошо знаем. Так что все очень непросто тогда было.

— Ну хорошо, состоялось 18 марта — и что дальше? Судьба отрядов самообороны какова?

— Если говорить честно, то в соответствии с древним принципом: мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Что-то подобное, правда, чуть попозже, произошло и в Симферополе.

Возможно, отряды сразу нужно было, дав всем по медальке, распускать — идея такая высказывалась.

Энтузиазм, сами вспоминайте, в марте 2014 года был огромный. Но он уже не был нужен. Я видел, что народ мой кипит, готов бросаться в любой прорыв — это чуть позже показали и история с блэкаутом, и проблемы с водой… Потом люди начали быстро остывать. Не увидели интереса к себе, к своему порыву. Были — и спасибо. Идите, своими делами занимайтесь.

— Но это участь всех ополчений… Мирное время — мирный труд. Как говорится, шашку на стенку.

— Конечно, многие разбрелись по партиям, начали искать себя в новой жизни. Но раз проявленное единение, прошедшее суровую проверку, — оно уже навсегда, на стенку не повесишь. Мы нашли, как себя реализовать через помощь Юго-Востоку, Донбассу. И не только это гуманитарка. Многие наши ребята сейчас служат там как добровольцы. Ехали они туда по зову сердца. За длинным рублем под пули не лезут. Есть у нас погибшие, есть раненые…

— Немного отойдем от проложенной магистрали. Вы ведь являетесь членом Общественной палаты?

— Пока являюсь. Написал заявление о выходе. ОП в Севастополе — продолжение старого затянувшегося конфликта, который городу сегодня не нужен. Половина членов назначена еще старым губернатором. Половина — Заксобранием. Получилось 12 на 12. Одна половина торпедирует работу другой: взаимно. Ну как это так — Севастополь является единственным регионом России, который не может дать представителя в Общественную палату страны!? Дело просто завалено: называю вещи так, как они называются. На личности не перехожу, много достойных людей, но есть, конечно, и совершенно случайные — с обеих сторон. Трое — Евгений Репенков, Александр Рябухин и я — уходим.

Вроде бы желающих сложить полномочия было больше, не могу сказать. Надо дать новому губернатору назначить тех, кому он доверяет. А заниматься подковерной борьбой — не моя стихия.

— Новая власть в городе интерес к отрядам самообороны проявляет?

— Практического общения нет. На повестке дня другие цели и задачи, оно и понятно: от романтики к практике мирной жизни. Многие из приехавших в город специалистов вообще не знают, как тут развивались события, что это такое — самооборона.

А я постоянно вспоминаю, и как штаб ВМСУ блокировали, как бандеровского начальника милиции на рабочее место не пустили… Это сейчас кажется чуть ли не забавно. Тогда не до смеха было. Еще раз скажу: все знали, чем мы рискуем и на что идем.

А энтузиазм — он как костер: вспыхивает, горит… и угасает.

— Ну а ваш бизнес?

— И снова скажу прямо: тяжелее стало работать. Мы производим сувениры — вымпелы, флаги, магнитики и кружки, естественно, вся продукция несет севастопольскую символику. Поток туристов стал меньше — упал и спрос. С розничной сетью проблемы у нас: товар есть, где продавать? И кому? Сложно! Уже не говорю о том, какая проблема с кредитами, с банками, с переводом денег, с логистикой! Требования все строже, условия работы все сложнее.

Вот, к примеру, началась у нас борьба с НТО — незаконными торговыми объектами. Правильно это? Да, правильно.

Но давайте копнем поглубже. НТО в Москве — это когда их хозяева, простите, за много лет жировую складку отложили. А в Севастополе? Для многих их лавочка — последняя возможность выжить. Добавьте сюда самозанятость, люди налоги платят. Порядок в городе, безусловно, нужен. Призываю только не рубить с плеча, дать людям возможность зарабатывать. Этот маленький бизнес просто так отнимать нельзя — многих только он и кормит.

— То есть ситуацию оцениваете критически?

— Не так: оцениваю трезво. Дороги строятся и ремонтируются — разве это плохо? Судостроение получает импульс — это плохо? Но я всегда буду называть черное черным и белое белым.

Вижу сглаживание и угасание того внутреннего конфликта, который три года не давал покоя городу. Но не все тут просто. В Симферополе власть сохранили местные, не будем сейчас давать им другую оценку: просто местные. У нас получилось, что местных задвинули почти всех — и плохих, и хороших. Не хватало только, чтобы еще началась выдача лицензий на патриотизм. Этот «сгиб», конечно, заметен и напряжение пока будет давать.

А вообще предлагаю всем не спешить с выводами. Не время для оценок. Позитив уже виден. Оценивая ту колоссальную помощь, которую Москва — и Правительство РФ, и лично Президент России — оказывают Севастополю, нельзя не проникнуться оптимизмом, надеждой. Но нельзя и молчать, если дело пойдет как-то не так.

— В заключение: о самом для вас сегодня важном. Может быть, особо остром.

— Долг памяти. Планируем поставить памятник нашим братьям по самообороне, погибшим в Донбассе. Закладной камень уже год без движения лежит… Определялись с местом. Понимание у власти есть: помогает вице-губернатор Вячеслав Гладков, как раз ждем его выхода из отпуска. В Ростове памятник «погибшим за русский мир» установили. Мы не хуже. Если и наши парни сражаются и гибнут за русский мир — пусть их память сохранится в наших сердцах.

Еще есть тема, которая лишает сна и покоя: нужна срочно помощь нашему товарищу, попавшему в прицел снайпера — там, на Юго-Востоке. Уже семнадцать операций… Но в Петербурге надо делать восемнадцатую, без которой невозможна девятнадцатая… Лечат бесплатно. Но дорога… Мы в своих организациях взносов не собираем, деньги очень нужны…

Надеемся, нас услышат…

P.S. Пока этот материал был в работе, откликнулся Александр Бородай — «Союз добровольцев Донбасса». Дорога для лечения раненого добровольца будет оплачена в оба конца. Слава Богу.

Источник: ikstv.ru

Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции