Сирийская развязка, международное право и французская комедия

Когда в конце мрачного туннеля, в котором сирийский народ блуждает на протяжении последних более семи лет, наконец, забрезжил свет, всё громче стали раздаваться голоса недовольных условиями завершения войны. Они готовы заставить сирийский народ страдать бесконечно, если мир будет установлен не на их условиях.

Кто внимательно следит за ходом гражданской войны в Сирии, помнит лозунг, который не сходил с уст западных лидеров. «Асад должен уйти», – неустанно твердили Барак Обама и его государственный секретарь Хиллари Клинтон, Франсуа Олланд и его министр иностранных дел Лоран Фабиус. И хотя преемник Олланда Эммануэль Макрон на первых порах проявлял чуть меньше энтузиазма по вопросу о смене режима в Сирии, его всё ещё преследует пламенное желание нести миру благо путём свержения не соответствующих западным критериям легитимности правительств (которые они называют «режимами»). Не далее чем в конце августа он заявил, что сохранение Башара Асада у власти в Сирии было бы «роковой ошибкой»[1]. Такая позиция представляется неоправданной как в свете последних событий в этой многострадальной стране, так и с учётом господствующих во Франции настроений по этому вопросу.

Всего за несколько дней до заявления Макрона, газета «Фигаро» попросила ответить своих читателей на вопрос: «Считаете ли вы приемлемым сохранение Башара Асада у власти в Сирии?». 68% респондентов ответили на этот вопрос утвердительно, а 32% высказались против[2]. Когда я попросил одного французского профессора, вместе с которым мне довелось читать лекции на летних курсах, прокомментировать результаты этого опроса, он спросил, знали ли респонденты о том, кто такой Асад? Надо сказать, что я более высокого мнения о читателях газеты «Фигаро». Необходимо отметить, что во многих западных странах (и конечно не только в них) «обычные» люди действительно могут быть менее осведомлены по сравнению с «экспертами» и политиками, что не мешает им лучше понимать ситуацию. Именно к такому результату приводит промывание мозгов: сознание тех, кто занимается такой деятельностью, ещё более затуманено, чем у адресатов пропаганды.

Эти эксперты и политики не извлекли никакого урока из ливийской трагедии. Когда 15 сентября 2011 года я увидел по телевизору тогдашнего британского премьера Дэвида Кэмерона и президента Франции Николя Саркози, окружённых ликующей толпой в Триполи во время празднования свержения Муаммара Каддафи, в моей памяти сразу всплыла французская комедия «Невезучие» (Tais-toi). В этом фильме два беглеца в исполнении лучших французских актеров меняют тюремные робы на женские наряды. Проходя мимо витрины магазины, они видят своё отражение. Простодушный Квентин, которого играет Жерар Депардье, восклицает: «А вон два педика идут!». На что Руби в исполнении Жана Рено отвечает: «Придурок, это мы». Именно этих вымышленных персонажей напомнили мне лидеры Великобритании и Франции в сентябре 2011 года. Они действительно не знали, что делали, и не понимали, какого джина выпустили из бутылки. Анализируя проблемы и причины провала «арабской весны», поставившей перед некоторыми арабскими странами неизбежный выбор между военной диктатурой и воинственным исламизмом, французский журналист Рено Жирар особо отметил Сирию. «В Сирии разворачивается гражданская война между армией режима и боевиками, которые в своём большинстве являются исламистами. Надежда на то, что страна выберет третий путь [между авторитарным режимом и исламизмом], схожа с огнём от маленькой свечки в конце длинного туннеля, и именно об этом мечтает Запад», – писал он[3].

Можно провести ещё одну параллель, на этот раз не сравнивая Ливию с Сирией, которые больше других пострадали от «арабской весны» при поддержке лидеров, напомнивших мне героев французской комедии. Я хотел бы сравнить два эпизода из истории самой Сирии, произошедшие в разное время и в разных местах. К концу осени 2016 года стало понятно, что войска Башара Асада при поддержке российских ВКС освободят Алеппо от террористов и их так называемых «умеренных» союзников, пользующихся поддержкой Запада. Именно тогда Франция внесла на рассмотрение Совета Безопасности ООН резолюцию с призывом прекратить бомбардировку удерживаемого террористами Восточного Алеппо по гуманитарным соображениям. Любому разумному человеку было понятно, что Россия не даст принять такую резолюцию, и Москва действительно воспользовалась правом вето. Как тогда отметила французская исследовательница, полковник в отставке Каролин Галактеро, Париж, Лондон и Вашингтон рассчитывали, что отказ Москвы поддержать подготовленную впопыхах французскую резолюцию вызовет чувство негодования в международном сообществе[4]. Удовлетворение выраженного во французской резолюции требования США прекратить бомбардировку Восточного Алеппо «по гуманитарным соображениям» позволило бы исламистам ан-Нусры и её союзникам укрепить свои позиции, используя гражданское население в качестве живого щита. Одновременно они бы продолжили бомбардировку Западного Алеппо, тем самым не давая Дамаску и Москве добиться кардинального изменения баланса сил в свою пользу.

Сейчас политические лидеры Запада беспокоятся, что освобождение провинции Идлиб от террористов приведёт к завершению войны, тогда как Башар Асад останется у власти. В своей недавней статье американский военный аналитик Дэниел Депетрис с сожалением отмечает, что режим может победить за счёт использования «грубой и неизбирательной силы», как будто противники режима, включая «Аль-Каиду»[5], связанные с ней группировки, ДАИШ[6] и так называемых «умеренных», тщательно соблюдают законы войны. Он пишет: «Сирия некогда была прекрасной страной, богатой древней историей и захватывающей дух архитектурой. Эта красота была в значительной степени уничтожена войной. Достаточно посмотреть на спутниковую съёмку, чтобы увидеть масштаб разрушений»[7]. Действительно, даже при диктатуре президента Асада-отца и Асада-сына это была прекрасная страна. По ближневосточным меркам эта диктатура была достаточно просвещённой. Меньшинства, включая христиан, жили в мире с суннитским большинством в условиях «благосклонной диктатуры» алавитского меньшинства.

Зачем было разрушать страну и кто внёс в это дело наибольший вклад? Исполнительный директор Human Rights Watch Кеннет Рот недавно опубликовал статью с характерным заголовком: «Прежде чем мы заплатим 250 млрд долларов за “восстановление” Сирии, нужно заставить Путина прекратить бесконечные смерти и разрушения»[8]. Простите за использование недипломатических выражений, но иногда точность важнее политкорректности: но ведь всё началось с идиотских воинственных призывов западных столиц о том, что Каддафи должен уйти, Мубарак должен уйти, Асад должен уйти. Россия вступила в военное противостояние на стороне правительства (или нужно, вторя другим, говорить «режим»?) лишь в конце 2015 года, тогда как суннитские монархии Персидского залива и Турция с самого начала оказывали поддержку боевикам.

Приведу лишь один пример. За первые два года Катар потратил 3 млрд долларов на поддержку сирийских боевиков, отправляя оружие в Сирию через Турцию. С апреля 2012 года по март 2013 года состоялось более 70 поставок вооружений грузовыми самолётами[9]. Хорошо задокументирована, хоть и не пользуется широкой оглаской, поддержка, оказанная оппозиции Западом не только в политическом и материальном, но и в военном отношении. Конечно, помимо России, существенную поддержку президенту Асаду оказали Иран и действующая в Ливане «Хезболла». Однако масштаб этой поддержки не идёт ни в какое сравнение с поддержкой оппозиции. Кроме того, это была поддержка легитимному правительству и члену ООН.

Рассматривая знаковое дело Никарагуа (1986), Международный Суд ООН был призван решить вопрос о правомерности осуществления вторжения на стороне оппозиции. Суду нужно было «рассмотреть вопрос о наличии признаков практик, свидетельствующих о вере в общее право государств осуществлять прямое или косвенное вмешательство – как с использованием вооружённых сил, так и без, на стороне внутренней оппозиции другого государства, цели которого представляются особенно значимыми по соображениям политического или морального характера. Становление такого права привело бы к кардинальному изменению традиционного принципа невмешательства» (пункт 206 решения по делу). Изучив практику и заключения многих государств, суд пришёл к выводу, что «в современном международном праве не оговаривается право на вмешательство на стороне оппозиции другого государства» (пункт 209).

Конечно, можно было бы утверждать, что принцип невмешательства во внутренние дела устарел в свете событий 1990-х и 2000-х годов. В таком случае, как можно обвинять Россию в якобы имевшей место попытке повлиять на президентские выборы в США? Однако стабильный международный порядок не может строиться на отказе от таких основополагающих принципов, как неприменение силы, невмешательство в международные дела и уважение суверенитета всех стран.

Рейн Мюллерсон

Источник