Станислав Смагин: Долгое эхо катастрофы

Иван Заец и Вячеслав Черновол вносят флаг Украины. Фото: Александр Клименко

Двадцать семь лет назад, 24 августа 1991 года, внеочередная сессия Верховного Совета УССР приняла Акт провозглашения независимости Украины. Так был сделан очередной шаг к разводу России и Украины, главной катастрофе внутри крупнейшей геополитической катастрофы XX века – распада СССР. О том, чем все это обернется, о том, что немыслимо отрывать друг от друга три ветви русского народа, а если уж это происходит, то в составе Российской Федерации должны как минимум остаться исторически, культурно и этнически великорусские земли, в смутную осень-1991 прозорливо говорили и писали многие. Выдающийся русский мыслитель, общественный деятель Владимир Осипов, недавно отметивший свое восьмидесятилетие, писал: «Декабрьский референдум [о независимости Украины] – это еще и насмешка над народом. Зачем, спрашивается, понадобился второй референдум в течение одного года? Разве мартовский [о сохранении СССР] не выразил волю народа? Или ослабевшая, распавшаяся, парализованная КПСС хоть как-нибудь пугала избирателей? Но народ проголосовал за Союз, то есть за Россию, за продолжение договора 1654 года с Москвой. Особенно активно отвергли самостийность жители Донбасса, Крыма и Новороссии. В Донбассе 86% населения проголосовали 17 марта за союз с Россией. Можно ли верить теперь повторному референдуму? Лично я не верю». О пагубных последствиях и необходимости собирания русских земель в случае неотменимости общего распада говорили и отдельные властные демократы, вменяемые хотя бы в этом вопросе – Лукин, Попов, Собчак, ельцинский пресс-секретарь Вощанов. Все доводы разума были отвергнуты, и спустя еще четверть века геополитическая, социально-экономическая и гуманитарная катастрофа стала еще и кровавой трагедией.

Нужно отметить, что уважаемые западные партнеры тогда еще не утратили определенной вменяемости, и рассудок, вкупе с более высоким, чем сейчас, интеллектуально-политическим уровнем как-то поверяли и сдерживали закономерную радость по поводу крушения вражеской державы. Баланс интересов и мнений между странами Запада и группами интересов внутри этих стран позволял, в свою очередь, держать в состояние разумного баланса безумные аппетиты украинских самостийников, союзную киевским аппетитам волю Ельцина к власти в отдельно взятой РСФСР/РФ и неспособность Горбачева как-то противостоять всем этим центробежным деструктивным тенденциям. Так, администрация США, при внутренней оппозиции со стороны силовиков и спецслужб, хотела, победоносно завершив «холодную войну», до предела ослабив нашу страну и лишив ее Кавказа с Прибалтикой, сохранить при этом некую мягкую и рыхлую славянско-среднеазиатскую конфедерацию, препятствующую расползанию этнорелигиозного экстремизма и попаданию ядерного оружия в сомнительные руки. 1 августа 1991 года Буш-старший произнес в Киеве речь с призывом к украинцам оставаться в составе реформированного СССР.

То, что получилось в итоге, Запад тоже принял с удовлетворением, да и сложно было ожидать от него большего стремления к сохранению Союза, чем от политиков внутри самого Союза, но, по крайней мере, сохранения ядерного оружия исключительно в руках РФ добиться удалось. В противном случае нынешняя катастрофа могла бы быть еще страшнее…

Сейчас ситуация на Украине и вокруг нее в чем-то схожа и одновременно непохожа с событиями 1991 года. Российский правящий класс, прямо наследующий горбачевско-ельцинскому кадровому призыву и его курсу, боится решить украинский вопрос в российских геополитических и русских национальных интересах – вдруг Запад еще больше рассердится, хотя куда уж больше, да и понятно, что капитулянтская тактика приводит не к смягчению противоречий, а наоборот, к усилению давления. Западные «ястребы», в основном американские, хотят максимальной капитуляции российских элит и максимально кровавого и брутального использования Украины против России, без учета морально-нравственных условностей и человеческих потерь (все равно не свои гибнут). При этом «ястребы» из-за зашкаливающей и застящей глаза ярости порой промахиваются мимо цели и бьются в стекло, к тому же сосредоточиться на внешнеполитической повестке им мешает повестка внутриполитическая, каковые повестки между собой приходится взаимоуравновешивать. Да и российскому руководству для получения его помощи на других досках геополитических шахмат приходится, скрипя зубами, делать какие-то туманные намеки на снисходительность.

Условные «голуби», в основном европейские, в принципе, не против превратить Украину из зоны перманентной катастрофы и источника непрекращающихся проблем России в свою военно-экономическую колонию, где русских притесняют «не больше», чем в Прибалтике, а уровень создаваемой Москве головной боли законсервирован на нынешних показателях. Но «голуби», конфликтующие с «ястребами» по другим, более важным для себя вопросам, не так уж сильно заинтересованы в относительно «мирном» украинском урегулировании, чтобы вкладываться в него серьезно и основательно, да и нет у них глубокой последовательной программы этого урегулирования. Сама же Украина, раздираемая противоречиями между вассалами и контрагентами вышеперечисленных групп, откровенными бандитами и сумасшедшими субпассионариями, хозяйкой собственной судьбы даже частично не является, но добавляет общих завихрений в пасьянс. Поэтому вот уже несколько лет длится непредсказуемая стабильность и стабильная непредсказуемость. Можно было бы пошутить про готовность бесконечно смотреть на три вещи – как горит огонь, течет вода и идет имплементация минско-нормандского процесса, но, к сожалению, в огне гибнут люди Донбасса, а вода никак не подоспеет, поэтому над минско-нормандским процессом зубоскалить особо не хочется.

Так, под угрозой оказалось продление Верховной Радой «закона об особом статусе Донбасса», одного из краеугольных камней куцей иллюзии о существовании и, главное, реализуемости «минских соглашений». Иван Винник, депутат от «Блока Петра Порошенко», дал прогноз относительно перспектив пролонгации: «Думаю, он не будет продлен. У нас в феврале 2018 года вступил в силу закон о деоккупации, который четко определил Российскую Федерацию как страну-агрессора, четко определил дату оккупации. Украина будет освобождать оккупированные территории, для этого создан оперативный штаб, осуществляется операция Объединенных сил… Закон [об особом порядке местного самоуправления] никогда не вступит в силу, так как в статье написана дата, когда эти выборы должны быть проведены – 2015 год… В законе об ОРДЛО нет упоминания о РФ, в законе об ОРДЛО есть упоминание об амнистии, одновременно в законе о деоккупации есть упоминание о неотвратимости наказания лиц, совершивших вооруженную агрессию против Украины. Он полностью не соответствует действующему законодательному акту. Поэтому нам Конституция запрещает, руководствуясь принципом правоопределенности разбалансировать действующие правовые нормы». Очевидно, это очередные боевые кличи для внутреннего пользования накануне парламентских и президентских выборов 2019 года, ведь в шизофренической системе координат украинского «политикума» Порошенко многими считается чуть ли не «москальским агентом», как, впрочем, и его главная конкурентка Тимошенко. Из этой же серии и недавнее заявление неуважаемого Петра Алексеевича о переполненности украинской элиты ставленниками Кремлями – крик «держи вора» и в нормальных политических системах вполне легитимный и почтенный инструмент конкурентной борьбы, в украинской же так и вовсе едва ли не единственный.

Одновременно в центре внимания вновь оказалась «формула Штайнмайера», представляющая собой самое большое, что западные «голуби» могут предложить Донбассу. В принципе, учитывая, что сто лет назад, во время первой оккупации Украины и Донбасса, немцы работали исключительно по формуле «курка, млеко, яйки, шнелле!», а про Великую Отечественную и говорить излишне, сейчас предложения Берлина выглядят практически образцом человеколюбия. Напомним, они заключаются в том, что особый статус Донбассу Киев предоставляет в день проведения там выборов, сначала на временной основе, а на постоянной основе он начинает действовать после публикации отчета ОБСЕ, подтверждающего легитимность результатов волеизъявления.

Но киевские младшие партнеры нынче перехватили эстафету в свирепости у западных, в частности, немецких старших. На очередном заседании Контактной группы в Минске украинская сторона отказалась обсуждать реализацию пресловутой формулы. Более того, параллельно в Киеве глава украинского МИД Климкин на пресс-конференции заявил, что «США, Германия и Франция понимают невозможность выполнения Минских соглашений по так называемой «формуле Штайнмайера», на которой настаивает Кремль, хотя это не может быть реализовано ни политически, ни эмоционально, никак». Если вспомнить, что обсуждаемая идея предложена, пусть даже из вежливости, президентом Германии, как минимум эта страна в списке «понимающих невозможность» выглядит несколько странно. Но логика – не самая сильная сторона украинских деятелей, в отличие от боевитого наглого нахрапа. Климкин ведь еще и громогласно заявил о том, что Россия и Украина находятся в состоянии войны, правда, оформить это состояние не допускающим двусмысленных толкований юридическим актом Киев по-прежнему предусмотрительно отказывается.

Особенно же выделяются среди новостей последних дней анонс новой, парижской встречи в «нормандском формате», причем на уровне глав государств, а также заявление С.Лаврова о возобновлении в ближайшем будущем формата Сурков-Волкер; этот российско-американский канал по украинской проблематике выглядел относительно перспективным, но в начале года заглох, а после нескольких агрессивных реплик Волкера, казалось, и вовсе канул в Лету. Но помогут ли все эти беседы Донбассу и Российской Федерации? Судя по всему предыдущему опыту, по новому пакету американских санкций против нашей страны и по неослабевающему параличу воли российской политики и дипломатии — нет. Будет очередной раунд «договоренностей о дальнейших разговорах», если что и изменится, то в худшую для Донбасса и русских Украины сторону. А значит, последствия украинской и ельцинской воли и горбачевского безволия 1991 года нам всем расхлебывать еще долго.

Станислав Смагин, главный редактор ИА «Новороссия»