Станислав Смагин: Кобзон — наш

Слухи о том, что Иосиф Кобзон вот-вот, буквально со дня на день умрет, ходили чуть ли не два десятилетия. Автор этих строк в 2013 г. слышал от своей знакомой, которой сказал проверенный знакомый, у которого есть еще более проверенный знакомый, как-то соприкасающийся с окружением Иосифа Давыдовича, что уже все, старик на уколах и последнем издыхании, и пора заранее писать некрологи. Но Кобзон всякий раз посрамлял похоронные бригады, и любовно приготовленные некрологи откладывали в ящик. Причем периодически из ящика их приходилось доставать и дополнять новыми биографическими и фактологическими завитками – Кобзон демонстрировал работоспособность, завидную для человека, который, по всеобщему мнению, одной ногой уже в лодке Харона. Он делал новые дела, интересные и важные, и, что особенно важно, он много делал для своей родной донбасской земли.

Тут рука сама тянется написать, что за позицию Кобзона по Крыму, Донбассу и Украине ему многое можно было бы простить многое. Но немедленно одергиваешь себя: а что, собственно, прощать? Некие малопонятного характера приятельские связи с мафией? Не убил, не своровал даже, а «сфотографирован на банкете известного криминального авторитета рядом с виновником торжества» — для страны, прошедшей девяностые, когда контакты с ОПГ имели все, от министров до ларечников, ибо сама страна была большой ОПГ, это не самое внятное обвинение. Он пел для этих людей, как и практически все, кто мог и умел петь, в те годы? Это даже не мелочь, а просто пустое место по сравнению с тем, что он пел для нас, самым деятельным образом повлияв на формирование нашего культурного кода минимум на полвека; скорее всего, больше и дольше. Дружеское объятие с каким-нибудь Квантришвили по сравнению с «Мгновениями» — это, извините за малоуместный у гроба каламбур, мгновение.

Иосиф Давыдович был, без преувеличения, великим человеком, но к своему величию относился очень сдержанно и с юмором – примером этого может служить, например, их совместная с Михаилом Боярским и Валерием Меладзе песня на мотив «Sex bomb» в рамках новогоднего концерта 2003 года; желающие могут найти ее на бескрайних просторах Youtube. У него не было истеричной взбалмошной «звездности», присущей одной давно отгоревшей, но все никак не желающей закатиться певице пенсионного (даже с учетом его грядущего повышения) возраста. Много писали об эстрадно-творческом «клане» Кобзона, но этот клан никогда не был структурирован и демонстративно солидарен, как многочисленное и больше напоминающее цыганский табор семейство все той же экзальтированной пенсионерки, включающее многочисленных ее бывших, нынешних и будущих мужей и вообще родственников.
Кобзон не боялся говорить на темы, которые кто-то испуганно обходит, а кто-то, напротив, визгливо и нахраписто использует в своих целях, загодя крича «все, кто упоминает о явлении X – плохой, негодный человек!». Во время громкого скандала пятилетней давности, когда Л.Гозман приравнял СМЕРШ к СС, а журналистка Ульяна Скобейда ему известным образом ответила, Кобзон, видный деятель российской еврейской общины, сказал: «Сегодня евреи в России живут в эпоху ренессанса. У нас такой поры со времен создания еврейского государства не было. Я не имею в виду Израиль. Я имею в виду со времен существования еврейских поселений в Молдавии, Белоруссии, на Украине и так далее. Такого отношения к евреям и такой духовной жизни еврейства не было. Не было такого количества синагог, таких мероприятий… И мы должны благодарить ситуацию, народ России за такое отношение к себе. И об этом нужно действительно говорить. А если мы еще начинаем в этой ситуации высказывать свое негативное отношение к Победе, это кощунственно… Евреи должны сказать спасибо и стране, и системе за то, что сегодня они ходят в хедер. Что они сегодня поют еврейские песни, что они сегодня спокойно просто ходят. Уже исчезли из нашего лексикона обидные слова, которыми когда-то называли евреев. Я говорю: скажите спасибо и успокойтесь. Не злите народ, не разжигайте искусственно антисемитизм. Вы сами разжигаете его. Зачем вы это делаете?». Продираясь сквозь частокол подписей под очередным громогласным «заявлением отечественной интеллигенции» на тему Крыма, Сенцова или чего-то еще, лишний раз вспоминаешь мудрого Иосифа Давыдовича.

Кобзон, как понимаешь с высоты времени, всегда был глубоко наш. А события 2014 и последующих годов, когда появился ключевой водораздел, заставляющий прощать грехи прежде малосимпатичным людям и вычеркивать из списка лояльности прежде симпатичных, сей факт лишь подтвердили. Тем более, повторюсь, нам, мелким суетным людям, прощать этой глыбе было особо и нечего.

Помнится, примерно в то же время, когда гремел скандал вокруг Гозмана, либеральный журналист Александр Баунов написал колонку, начинавшуюся со слов: «Марк Нопфлер из Dire Straits отказался ехать в Москву по политическим причинам. Отказ прокомментировал Иосиф Кобзон: «Да пошел он куда подальше. Кто он вообще такой».Прошло 25, 30, 35 лет, а Кобзон по-прежнему главнее Нопфлера, Моррисона, Маккартни, Гребенщикова». И дальше были долгие велеречивые рассуждения о том, как плохо, что глобальный космополитичный Нопфлер так и не сумел на одних отдельно взятых просторах размером в 1/6 света одолеть узкоместечкового Кобзона. И заканчивалась заметка в этом же духе: «Мы выросли, но где же тогда страна, в которой, как мы себе обещали, Кобзон не будет главнее Нопфлера, Леннона и БГ? Нам 35, 40, 45, многим уже 50. Мы уже не можем сказать: «Да, вокруг всякая фальшь и ерунда, члены одного союза на членах другого, но у нас так не будет». Мы уже не вырастем второй раз, а вокруг все тот же Кобзон. А то, что мы любим, то, что – как мы себе обещали – должно было встать выше его, то по-прежнему ниже, тише, слабее. Пора вырасти хотя бы сейчас. Другого шанса не будет».

Что ж, кто-то, если хочет, может «расти» и растекаться мыслью и жизнью по всему земному шару вместе с не то чтобы чужим, но и не родным Нопфлером. А мы закостенеем вместе с нашим, сформировавшим нас и поддерживавшим наш Донбасс Кобзоном, пусть физически он уже не с нами. Кобзон – наш, как и Донбасс. Остальное – мелкие детали.