Станислав Смагин: Вешать будут потом

Первую статью в ранге главного редактора ИА «Новороссия» мне хотелось бы посвятить чему-то глобальному. Саммит НАТО – весьма подходящая тема. Несмотря на краткосрочность и календарность этого мероприятия, оно показывает важнейшие текущие и долгосрочные тенденции мировой политики. Сейчас – особенно.

Но начну с другого события, значительно менее заметного – выхода в феврале исследования американского ученого, профессора Эми Чуа «Политические племена: групповой инстинкт и судьба наций». Сама же Чуа опубликовала статью с кратким пересказом своей книги в свежем, июльско-августовском номере журнала «Foreign Affairs». Не будь госпожа профессор персоной предельно респектабельной, с безупречной научной репутацией, ее бы наверняка затравили за реакционность и неполиткорректность; хотя, наверняка, и так затравят, либеральному ВЧК регалии и, главное, степень истинности сказанного не помеха.

Что же такого в этой книге? – спросите вы. Чуа методично, с истинно азиатской прилежностью и старательностью показывает: повторяющийся от эпохи к эпохе и от страны к стране образ этнического или религиозного меньшинства, доминирующего и держащего в узде большинство, — это не злокозненное порождение шовинистического ума, а вполне себе реальность. А представление, что мышление категориями групповых идентичностей осталось за порогом дивного нового мира, сколь прекраснодушно, столь и нелепо.

Так, во Вьетнаме яростное сопротивление американцам было обусловлено не только тем фактом, что они внешние захватчики. Продвигаемые ими капиталистические порядки прочно ассоциировались у вьетнамцев с «внутренним оккупантом», китайской диаспорой, державшей под своей пятой вьетнамскую экономику. Смысловая связка «американцы-капитализм-китайцы», подкрепленная реальным тесным сотрудничеством оккупантов с местными хуацяо, наносила янки больший вред, чем любой Вьетконг.

В Афганистане ставка на таджикско-узбекский «Северный альянс» привела к взрывной поддержке пуштунского «Талибана». А в Ираке невнимание к групповому фактору и наивное предположение, что после свержения Хусейна немедля наступят мир, рынок и права человека, привело к тому, что в действительности шиитское большинство, находившееся в загоне при Саддаме, начало упоенно резать властвовавшее ранее суннитское меньшинство. Я бы от себя добавил обратную ситуацию в Пакистане, где одной из линий разлома является противостояние богатого и влиятельного шиитского меньшинства и суннитского большинства. А отрецензировавший книгу Чуа небезызвестный профессор Янов, ментальный брат-близнец покойного Ричарда Пайпса, спокойно назвал среди примеров доминирующих меньшинств…российских евреев. Оказывается, и такие острые запретные темы можно поднимать, просто не всем, а лишь тем, у кого есть «окончательная бумага, броня» от либерального ВЧК.

Чуа же ближе к концу книги приходит к еще более шокирующим выводам и нарушает табу на обсуждение еще более неудобного вопроса, чем еврейский. Едва ли не впервые на уровне не публицистики, а академического исследования солидного автора признается наличие в США «малого народа» вполне в духе Шафаревича (вообще параллели с одноименной книгой Игоря Ростиславовича в этой части работы Чуа потрясают). Речь о так называемых «прибрежных элитах», контролирующих экономику и культуру и отличающихся космополитизмом и предельной эмансипированностью, попросту – распущенностью. В отличие от стран третьего мира, американский малый народ объединен общностью не столько происхождения или верования, сколько образа жизни и мировоззрения, хотя, безусловно, разнообразные расовые расовые и сексуальные меньшинства представляют собой его важный базовый элемент. Это сословие достаточно замкнуто, изолировано от национальной среды, в которой живет, и подчеркнуто презирает данную среду, о чем регулярно ей сообщает. «Ватники», «колорады», «рэднеки», «колорэднеки» — все очень знакомо. И победа Трампа на президентских выборах, если говорить не о закулисной подоплеке и внутриэлитных игрищах, а непосредственно об электоральном волеизъявлении, была именно победой большого народа над малым.

Поэтому сейчас в мире, помимо противостояния наций, государств и цивилизаций, все более важное значение имеет внутри- и одновременно надгосударственное противостояние малых народов с большими. Международный малый народ, сиречь либеральные глобалисты всех стран, очень похож повадками на типичную диаспору или клан посреди инородного окружения. Он влиятелен, жесток, мстителен, исповедует принцип «кто не с нами – тот против нас», тоталитарен, склонен к шельмованию и пропагандистскому расчеловечиванию своих соперников. После США конфликт большого и малого народов уже как фактор политики, а не просто многолетняя общественно-интеллектуальная дискуссия, перекинулся и в Европу. Спор о контроле за мигрантами, в ходе которого глава немецкого МВД Зеехофер солидаризировался с итальянскими и австрийскими коллегами против собственного канцлера, это ярко подтверждает. Так что, говоря о конфликте ЕС и США, нужно учитывать и третью сторону треугольника – антагонизм «больших» и «малых» народов Европы и США, в ходе которого обе стороны солидаризируются с формально зарубежными союзниками против формально отечественных противников. Вспомним хотя бы недавний скандал вокруг желания американского посла в Германии помогать евроскептикам и координировать их усилия.

России, в который раз повторюсь, в этой ситуации особо обольщаться не стоит. По ряду вопросов позиции всех сторон внутризападного конфликта достаточно едины, и отношения с Россией – как раз точка консолидации. Мы помним, как в Чечне долгое время все враждующие между собой тейпы объединяло противостояние федералам. Однако помним мы и другое — в ходе Второй чеченской в силу ряда причин некоторые кланы, в первую очередь кадыровско-ямадаевский тейп Беной, перешли на сторону Москвы. Нынешний раскол Запада тоже дает возможность ситуативно использовать одни тамошние «тейпы» против других, хотя возлагать большие и долгосрочные надежды на эти ситуативные смычки не имеет смысла, о чем ниже.

Трампа, прилетевшего в Брюссель на саммит, встретил не кто-то из руководителей страны, а средней руки чиновник бельгийского МИД. И хоть сей факт был объяснен уходом всех вышестоящих лиц на футбольный фронт, смотреть матч Бельгия-Франция, неслыханный в отношении американского президента демарш и показателен, и символичен. На то, что дело не в одном лишь футболе, намекает и брошенная ранее бельгийским премьером фраза «я не слишком впечатлен письмом Трампа с призывом увеличить расходы на оборону». Для пущей убедительности Трамп, что, собственно, и было его главным намерением на саммите, повторил еще раз уже всей стае евроатлантических товарищей в лицо: если вы хотите сохранить альянс, то не на словах, а на деле увеличивайте вклад в общий бюджет, Вашингтон дальше формировать его на 70% не намерен. Судя по всему, и в этот раз товарищи впечатлены не слишком.

Что же до России, ставшей второй по значимости темой саммита, при этом тесно связанной с первой, то есть бюджетом НАТО, мне бы хотелось любезно предоставить ушат холодной воды излишним оптимистам. Украину и, в меньшей степени, Грузию коллективный Запад использует как объект и инструмент против России. Нынешний слет исключением не стал: Трамп уделил двадцать минут приглашенному в Брюссель в качестве гостя Порошенко, а грузинам генсек НАТО Столтенберг пообещал продолжить работу по их включению в альянс. Но при этом сама Россия используется внутризападными субъектами в качестве инструмента друг против друга.

При этом способы давления и шантажа колеблются в диапазоне от «как вы, такие-сякие, можете дружить с Россией» до «назло вам договоримся с Путиным», и стороны, попеременно склоняюсь то к одному, то к другому из противоречащих друг другу вариантов, не признают полутонов и не смущаются шизофреничностью такого поведения.

Трамп заявил, что ему не нравится «аннексия Крыма», которая произошла при Обаме и которую лично он бы никогда не допустил. Кроме того, ему не нравится трубопровод «Северный поток-2». Хозяин Белого дома прямо обвинил Европу и в первую очередь Германию в энергетической зависимости от России: «Предполагается, что мы защищаем вас от России, но почему вы тогда платите России миллиарды долларов за энергию? Почему страны-члены НАТО, а именно Германия покупают столько энергоресурсов у России? Германия – заложник НАТО». Логика Трампа не только как политика, но и как бизнесмена здесь понятна: если вы перекладываете львиную долю евроатлантических расходов на США, то хотя бы поддержите Америку покупкой американского газа, покупать же газ у России и одновременно требовать, чтобы Вашингтон за свой счет защитил от русских Старый Свет, несколько странно.

Меркель ответила нечто невразумительное, мол, она жила в условиях, когда русские контролировали половину (на самом деле треть) Германии, поэтому не хочет повторения чего-то подобного и ценит свободу. Однако долго оправдываться не пришлось. Уже через сутки Трамп сменил пластинку на радикально иную. Он заявил, что видит в Путине не врага, а соперника, в будущем же и вовсе хочет с ним подружиться, и в Хельсинки надеется конструктивно договориться по широкому спектру вопросов. Меркель, надо сказать, приняла условия игры в политический абсурд и ответила, что вовсе не против, если Трамп договорится с российским визави по той же украинской проблематике. Только, переводя с дипломатического языка на обычный, на условиях капитуляции России.

Как мы видим, рассчитывать на собственную роль, а не на участь оружия в западных постмодернистских сварах, крайне сложно. Тем более слова, намеки и робкие тенденции, конечно, учитывать надо, но на деле пока общая для ЕС, США, глобалистов и национал-государственников рамка отношений к России и украинскому кризису поменялась не сильно. Столтенберг призвал вести диалог с Москвой, несмотря на «аннексию Крыма», и пытаться закрыть глаза на «аннексию», радуясь «диалогу», вряд ли уместно. Кроме того, на одном из заседаний саммита было принято заявление, согласно которому участники заседания «обсудили конфликт на востоке Украины, где более четырех лет Украина защищалась от агрессивных действий России, союзники выразили непоколебимую поддержку суверенитета и территориальной целостности Украины в пределах ее международно-признанных границ и ее праву решать свое будущее и внешнюю политику без вмешательства извне, в соответствии с Хельсинкским заключительным актом».

Да, это лишь слова, как только лишь словами являются и заявления в пользу договоренностей с Россией. Но антироссийские слова пока подкреплены делами, пророссийские — нет. Можно спорить, что и в каком объеме ценностно и прагматически объединяет Запад с Россией. Но бесспорно то, что объединяет его с Украиной. Эту точку общности чеканно сформулировал Б.Филатов: «Обещать что угодно, вешать будем потом». Суровая правдивость формулировки подтверждена всей историей Запада и Украины заодно, и историей их отношений с Россией и русскими особенно.

Об этом надо ежесекундно помнить, пытаясь о чем-то договориться с европейским тейпом против американского, а с национально-ориентированным – против глобалистского. При должном внешнеполитическом умении объект вполне может стать субъектом. Но с нынешним уровнем нашей политики и дипломатии слишком велик риск, что не мы используем одних против других, а они нас, причем по полной.

Станислав Смагин, главный редактор ИА «Новороссия»