"Я копила на чёрный день. А теперь он настал" – русские женщины помогают Донбассу

С Татьяной я познакомилась два с половиной года назад, когда мы пытались сделать в Ростове-на-Дону выставку моих фотографий о войне в Донбассе, чтобы привлечь внимание ростовчан и организовать сбор помощи нуждающимся. Тогда наш проект не нашел поддержки у властей региона, посчитавших  его несвоевременным.

Потом мы с Таней немного потеряли друг друга из виду, но оставались на связи в соцсетях. И с началом СВО в Донбассе мое внимание привлекла ее страница в ВК, где регулярно появлялись отчеты о привозимой  в Донецк гуманитарной помощи. С конца лета этого года мы снова стали встречаться, я несколько раз участвовала в разгрузке гуманитарных конвоев. И меня поразил масштаб того, что доставлялось бойцам народной милиции и мирному населению: военная экипировка, беспилотники, автозапчасти, продукты питания, одежда, инвалидная коляска, предметы гигиены, постельные принадлежности… Список можно продолжать бесконечно. Татьяна привезла и передала одному из подразделений даже подержанную "Ниву".

Недавно Владимир Граненкин, позывной Студент, офицер бригады "Кальмиус" НМ ДНР, вручил Татьяне Агаповой и Анастасии Андрейченко памятные знаки участников СВО. А мне захотелось сделать о девушках репортаж, чтобы они рассказали о том, что побудило их заняться сбором и доставкой помощи Донбассу, и почему они считают это важным.

Татьяна Агапова (слева) и Анастасия Андрейченко (справа)

 

Татьяна Агапова, Ростов-на-Дону:

- Когда-то у мен был детский центр, я вела предпринимательскую деятельность. Одним из основных направлений нашей работы было патриотическое воспитание молодежи. Эта тема меня всегда волновала – мой дед воевал и много рассказывал о той войне. Я 1977 года рождения, мы воспитывались на встречах с ветеранами, военных фильмах, нашими героями были герои Великой Отечественной войны… Потом пошли песни парней, прошедших Афганистан, еще позже я познакомилась с теми, кто воевал в Чечне…

Все это повлияло на то, что сейчас я испытываю боль за ребят, которые с оружием встали на защиту Родины, я знаю, как нелегко им приходится. И в целом боль за то, что сейчас происходит в мире, где становятся нормой однополые браки, педофилия… Мир сошел с ума, и я против, чтобы Америка и Европа диктовали нам, как нам жить. Это противостояние для меня – прежде всего духовное, общечеловеческое: добра и зла, света и тьмы, где мы – на правильной стороне, мы – христиане. Я категорически против того, чтобы моему ребенку пришлось расти в мире, близком нынешнему Западу, со всеми их моральными принципами, а точнее, отсутствием таковых.

Что же касается Украины… Мой дед прошел всю войну, и после нее боролся с бандеровской нечистью. Если про войну он рассказывал: про Жукова, Рокоссовского, с которыми ему довелось воевать, то когда речь касалась бандеровцев, мой дед – крепкий мужик – опрокидывал стопку водки, скрипел зубами, а в глазах его были слезы. Только сейчас я понимаю почему. Тогда не была доступна информация о преступлениях бандеровцев, сейчас мы знаем больше и о детях, примотанных колючей проволокой к дереву, и других зверствах, которые, вероятно, видел мой дед.

Возможно, интуитивно я чувствую, что наши ребята сейчас находятся примерно в таком же аду, как тогда мой дед. И так хочется что-то для них сделать. Мы стараемся по максимуму ответить на их запросы: бронежилеты, каски, рации, тепловизоры, приборы ночного видения… Но даже когда нет денег на покупку таких вещей, то просто приезжаешь перекурить с ними на лавочке, привезти им сладости, пирожки, какие-то мелочи, просто их увидеть, убедиться, что они живы-здоровы, обнять их, передать привет от ростовчан, от моей команды. Я знаю, что наша поддержка и внимание поднимает им дух.

С начала СВО мы помогали всего двум подразделениям, теперь их больше двадцати. Не одновременно, по очереди, но всем удается помочь.

- Насколько люди отзывчивы к просьбам помочь бойцам?

- После того, как в России объявили мобилизацию и это коснулось россиян, общество стало более активным. Потому что это стало касаться их лично, их мужей, сыновей, братьев, друзей, соседей. Но до объявления мобилизации было очень сложно. Люди не так откликались, их это все меньше волновало.

Я занимаюсь всем этим с 2016 г., тогда я помогала просто Донецку: мирным жителям, семьям погибших. И в году, наверное, 2020-м, я почувствовала, что помощь собирать очень-очень тяжело. Ты помнишь, я пыталась организовать выставку твоих фотографий, посвященную Донбассу, и моя инициатива отклика не получила. Это считали политической темой, в которую лучше было не лезть. Зато теперь те, кто нам тогда отказал, в первую очередь проводят такие выставки. Теперь им это интересно, потому что тема актуальна. На ней можно, как сейчас говорят, "пропиариться". Это удручает.

И все же настоящих искренних волонтеров достаточно по всей России и в Ростове. Много помогают пенсионеры. Например, одна женщина перевела нам 100 тысяч рублей и сказала: "Я  копила эти деньги на черный день, а сейчас он настал". Есть Александра Савостина, одна из активистов украинской, кажется, социокультурной организации.  Она объединила пенсионерок, которые собирали небольшие суммы, и с ними она сама ездила по аптекам и закупала лекарства. Есть Эльвира Викторовна, хрупкая женщина, пенсионерка, которая организовала сбор среди соседей. И свои деньги жертвует, и деньги дочери. Собирают вещи. Вообще пенсионеры очень активны.

- Ты работаешь одна или есть помощники, единомышленники?

- Я начинала работу одна. И первой ко мне присоединилась Ирина Галиева. Как она говорит, ей интересно работать со мной, потому что она реально видит, что я езжу в Донецк сама, езжу часто, отдаю все в руки, делаю подробные  отчеты, на которых видно каждую коробку, каждую вещь, которую люди подарили.

Ирина не могла остаться в стороне, но самой ездить, у нее возможности нет. Поэтому она взяла на себя сборы, сказала: "Мы твои помощники". Она ждет от меня заявки, мы делаем совместные закупки, а потом я отвожу.

Потом у девочек в нашей группе возникла идея: "А почему бы не шить?" Мы выделили швей в отдельную группу "Наши фронтовые пчёлки". Недавно я делала сбор на несколько рулонов ткани, девчата шьют балаклавы, плащ-палатки, пятиточечники… Они подключили ростовских школьниц, которые на уроках труда шьют белые опознавательные повязки с георгиевской лентой.

- Насколько восприимчивы к тому, что вы делаете, дети, подростки? Они понимают важность всего этого?

- В нашем кругу – да. Мы часто выкладываем видео. У нас есть одна мама, которая шьет с сыном 17 лет, и он ее постоянно спрашивает: "Мама, когда мы будем плащ-палатки шить?" Юле, руководителю нашей группы, помогает шить дочь.

Девочки в школах шьют для бойцов с большой гордостью. И они безумно рады видеть на видеоотчетах бойцов с этими повязками.

Школьники с огромным удовольствием пишут письма. Посылки собирают, оформляют их, рисуют.

Но, как по мне, общество все равно не проснулось.

- Что нужно, чтобы это произошло? Может, можно найти слова, и они осознают?

- У меня есть страничка в ВК, и как я только ни писала, что я только ни писала… Очень многие оставляют комментарии: "Государство должно". Всем должен кто угодно, но только не каждый из них лично. У меня ощущение, что над нами реально поработали американские, европейские психологи: люди не хотят темных историй, негативных впечатлений, эмоций. В них какая-то зашоренность, позиция "моя хата с краю". Таких людей очень-очень-очень много.

И все-таки люди пробуждаются. Ко мне приезжают женщины, передают кулечек шоколада для бойцов, плачут и говорят: "Танечка, война началась". Я им отвечаю: "Девочки, родненькие, война, как минимум, началась в феврале, а вообще она идет уже восемь лет". Они мне: "А мы не замечали". Я удивляюсь: "Ну как вы не замечали? Там же дети гибли все восемь лет, разве вы не видели?" "Видели. Но нам казалось, это далеко".

То есть они откровенно признаются. Их коснулось, когда из военкомата стали звонить их сыновьям.

После объявления частичной мобилизации началось движение. К нам присоединилось много хуторов, районов по Ростовскому региону, мне приходят письма и посылки из Москвы и Питера, люди обращаются с разными предложениями. Бизнес очень активизировался: "Татьяна, мы можем помочь тем-то и тем-то". Я передаю бойцам, и мы решаем.

Хочу отдельно выразить огромную благодарность компании "Биоэн-Трейд": Виктору и Олегу. Это – единственный крупный меценат, который так помог моим подопечным по военной части, что просто не передать: за 2 месяца было передано 19 БПЛА "Mavic", порядка ста бронежилетов, касок, раций, нательного белья, плащ-палаток, лопатки, ночники, тепловизоры. Вот о них я не могу промолчать. Низкий им поклон. Нужны запчасти на КАМАЗ – заявка выполняется практически сразу. Очень чуткие, отзывчивые и ответственные. Они действительно понимают, что там происходит и насколько важна бойцам техническая поддержка и помощь. То, что они делают, просто волонтерскими сборами мы бы не вытянули.

И, конечно, хотела бы сказать об Анастасии Андрейченко, позывной Самара. Очень харизматичная. Я просто Татьяна Агапова, она просто Анастасия Андрейченко, не организация. Но мы с Настей делаем больше, чем некоторые организации и фонды. Мы познакомились в гуманитарной колонне и решили объединить усилия - так мы закрываем больше заявок. У нас уже было несколько совместных поездок, и это – грандиозно.

Очень хорошо, когда гуманитарщики объединяются, потому что часто сталкиваешься с подлостью, когда отжимают водителя, мецената, то распускают сплетни. Но если бы гуманитарщики объединялись, как мы с Самарой, это – сила. К этому все должны стремиться.

Жители России, мы просто не имеем права жить, как раньше. Сейчас Украине помогает весь Запад, вооружение у них очень достойное. Нам нужно сплотиться в один кулак, чтобы выстоять, победить и искоренить нацизм.

Анастасия Андрейченко, Самара:

- С 2014 года я помогаю Донецкой Народной Республике, мирным людям и на то время еще ополчению. Не смогла безучастно на все это смотреть, оставаться в стороне. Подключила жителей Самары, начала писать посты у себя на странице в ВК, опираясь на свое журналистское образование.

С конца 2017 г. мы прекратили помогать, потому что действовали Минские соглашения, стало относительно тихо, и такой острой надобности не было. Мы не могли тратить ресурсы, ведь нам помогают обычные люди. Попросту говоря, бабушка, которая приносит пачку макарон. Конечно, сейчас бизнес тоже помогает. Но тогда помогали просто люди. И мы решили не тратить зря ресурсы, так как все понимали, что что-то непременно будет. Это стало особенно очевидно, когда объявили эвакуацию из Донецка и Луганска. И, когда началась СВО, мне те, кто раньше помогал,  начали сами звонить и спрашивать: когда снова будем помогать, когда я поеду. Я стала искать машину, люди подключились к сборам, и дело пошло.

- Какой отклик у россиян?

- Люди хотят помогать. Хотя летом сборы шли тяжелее, все были в отпусках. Но стараются помочь, даже по чуть-чуть.

- Может, не все знают, куда им обратиться, чтобы помочь?

- Мы те, кто помогает помогать. Мое дело, по сути, – написать, организовать и доехать. Но собрать все могут только сами люди. Все идет с малого: кто ручку, кто пачку макарон, кто банку тушенки… Так набирается груз. Помощь очень нужна.  Мы здесь с вами видим ситуацию, и есть районы, где очень тяжело, невозможно смотреть. Мы даже не говорим об освобожденных территориях, где все разбито, а в самом Донецке.

- Почему, как ты считаешь, людям важно сплотиться именно сейчас?

- А как можно не сплотиться? Мы сейчас воюем не с нацистами на Украине, а со всем миром, который выступил против нас. Со всеми странами, которые против нас встали, с их ценностями, носителями которых они являются, а нам они не нужны, мы отстаиваем свою целостность. Поэтому помогать нужно.

 

Автор: Светлана Кисилева