Забытый юбилей

Его пытались подкупить. Сулили блестящую карьеру при австрийском императорском дворе. Обещали высокие должности, в том числе — министерские. Манили всевозможными наградами. Прельщали материальным благосостоянием. Он не продался.

Его пытались запугать. Многократно угрожали и даже организовывали покушения на его жизнь. Он не испугался.

Его всячески преследовали, сажали в тюрьму, оказывали давление на его близких. Он не сломался.

Теперь его пытаются забыть…

В современной России мало что известно об Адольфе Ивановиче Добрянском, ибо родился он и прожил почти всю жизнь в той части исторической Руси, которая много веков находилась за пределами Государства Российского. На Украине о нём должны бы знать больше. Но слишком уж неудобен этот исторический деятель теперешним украинским властям. Впрочем, не только теперешним.

19 декабря исполнилось 200 лет со его дня рождения, но на всеукраинском уровне о юбилее никто и не вспомнил. Лишь в Закарпатье, на малой родине Добрянского, знаменательная дата была отмечена «диспутом», проведённом в Центре культур национальных меньшинств. Да ещё один из тамошних сайтов опубликовал статью по данному случаю. И всё!

А человек этот достоин доброй памяти.

Родился Адольф Добрянский в семье греко-католического священника (Православие в Закарпатье было в то время запрещено). Получил прекрасное (даже по позднейшим меркам) образование — окончил философский факультет Королевской академии в Кошице, юридический факультет Эгерского университета, Горно-лесную академию. Владел, помимо родного русского, ещё девятью языками. Работал горным инженером. Проявил незаурядные технические способности. Сделал несколько изобретений.

Закарпатье представляло собой тогда угнетённый край. Оно входило в состав Австрийской империи, в административном же отношении принадлежало Венгрии. Это была иноземная для карпатских русинов власть. Добрянский, как образованный человек, ощущал сей факт особенно сильно. Он сознавал национальное единство своего народа с русскими, проживавшими на огромных пространствах соседней империи — Российской. Известный русский ученый Измаил Срезневский, познакомившийся с Адольфом Ивановичем во время зарубежной поездки в начале 1840-х годов, вспоминал, что о России он говорил «с какой-то чудной гордостью и любовью».

Когда в 1848 году в Австрии вспыхнула революция (в венгерской части империи она проходила особенно бурно), молодой инженер решил заняться политикой. Его избрали в венгерский парламент. Однако выяснилось, что венгерские революционеры, отчаянно отстаивая права собственной нации, не собирались учитывать интересы других живущих на той же территории народов. Избрание Добрянского аннулировали. Его самого революционная власть распорядилась арестовать. Адольфу Ивановичу пришлось бежать в Галицию (она принадлежала к австрийской части страны).

Тем временем Венгрия провозгласила независимость. Посланные против революционеров австрийские войска потерпели поражение. И тогдашнему императору Францу Иосифу не осталось ничего другого, как просить помощи у России.

Просьба не осталась без ответа. Русская армия перешла границу, а Добрянского, взгляды которого были известны в Вене, Франц Иосиф назначил своим представителем при одном из русских армейских корпусов. Тот поход ярко продемонстрировал национальное единство Руси по обе стороны российской границы. Путь в Венгрию лежал через Галицию и Закарпатье. Местные жители с восторгом встречали русских солдат и офицеров, выходили к ним с хлебом-солью, устилали дорогу цветами.

Многие русины надеялись, что их земли Россия присоединит к себе. Добрянский очень хотел этого. Он тайно разработал проект обмена польских земель Российской Империи на русские земли, принадлежавшие Австрии. Через царских генералов проект передали в Петербург.

Увы, император Николай I, придерживавшийся в политике рыцарских принципов, не счёл возможным воспользоваться затруднительным положением австрийской монархии. Подавив революцию, русские войска вернулись домой…

В первые послереволюционные годы положение австрийских русинов заметно улучшилось. Особенно в Закарпатье, где Добрянский был назначен на должность референта и правителя канцелярии начальника Ужгородского округа. В реальности он обладал всей полнотой власти и свои полномочия использовал в интересах коренного населения. Ранее запрещенный русский язык стал применяться в работе органов управления, вводился в школы. В Ужгороде появились таблички с названиями улиц на русском языке, а при въездах в села — русскоязычные надписи с названиями населенных пунктов.

Следует особо подчеркнуть — в Закарпатье утверждался именно русский литературный язык, а не какой-то из местных диалектов. На этом языке Адольф Иванович говорил не только с местной интеллигенцией, но и с крестьянами.

К сожалению, так продолжалось недолго. Оправившись от испуга, вызванного революционными событиями, австрийское правительство постепенно меняло политический курс. В Вене опасались, что русское возрождение в восточных провинциях, в конце концов, приведет к их воссоединению с Россией. А потому власти вновь вернулись к политике притеснения русинов.

Добрянского из Закарпатья перевели (хоть и с повышением) в Словакию. Потом в Венгрию. Еще позже — в Вену. В 1861 году его снова избрали в венгерский парламент. И снова избрание аннулировали. Было объявлено, что предвыборную агитацию Адольф Иванович вел «способом, опасным для государства». Будто бы он обещал избирателям отдать Закарпатье под власть русского царя.

Примечательно, что таким образом австрийцы и венгры фактически признали: лозунг воссоединения с Россией наиболее популярен в крае. Но как бы то ни было, Добрянского лишили мандата. Венгерские депутаты не согласились допустить в свою среду «москаля».

А в 1865 году Адольф Иванович победил на выборах в третий раз. Теперь помешать ему не сумели. Закарпатские русины получили, наконец-то, представителя своих интересов в парламенте.

Только вот возможностей у Добрянского оказалось там немного. Почти все парламентарии послушно исполняли волю правительства. Оппозиция была немногочисленна и бесправна. Законопроекты, предложенные закарпатским депутатом, упорно не принимались. Через три года Адольф Иванович покинул здание парламента, отказавшись баллотироваться на следующий срок…

Тем энергичнее участвовал он во внепарламенской деятельности. Вокруг Добрянского сплотились другие русские деятели Закарпатья. Он возглавил просветительское Общество святого Василия Великого, ведшее работу на русском литературном языке. Плодотворно сотрудничал в основанной Обществом газете «Свет». Руководил политической жизнью русинов не только в Закарпатье, но и в Галиции и Буковине. Всячески поддерживал идею русского национального единства. «Трехмиллионный народ наш русский, под скипетром австрийским живущий, является одною только частью одного и того же народа русского, мало-, бело- и великорусского» — писал Адольф Иванович.

Позднее деятели украинского движения жаловались, что из-за Добрянского в Закарпатье воцарилось москвофильство, сквозь которое никак «не могла пробиться украинская национальная идея». Справедливости ради, надо сказать, что неудачи украинства в том регионе имели своей причиной не одну лишь деятельность Адольфа Ивановича.

В отличие от поляков, пытавшихся денационализировать Галицию (Галицкую Русь), насаждая среди тамошних русинов «украинскую национальную идею», венгры в Закарпатье (Угорской Руси) действовали более грубо, уповая исключительно на силу. Они не считали нужным создавать и финансировать украинское движение, полагая, что справятся с русинами сами.

В Вене одобряли и польский, и венгерский способы денационализации. В свою очередь, Добрянский мешал реализации и того, и другого.

Власти пытались его нейтрализовать. Уговаривали отказаться от поддержки русского движения. Взамен обещали назначения на высокие посты, материальные блага, награды. Премьер-министр Венгрии Кальман Тиса лично предлагал Добрянскому пост министра торговли. Рисовали перед ним и перспективу получения должности при дворе.

Когда подкупить не удалось, стали запугивать. Дважды на Адольфа Ивановича организовывались покушения. Сам он не пострадал, но во время одного из терактов был тяжело ранен его сын. Развернулась кампания травли популярного деятеля. Тут к светским властям подключились церковные. Униатский епископ Штефан Панкович объявил, что Добрянский со своими соратниками «заражены чумой православия и москальства».

В 1882 году Адольфа Ивановича арестовали. Его вместе с дочерью — Ольгой Грабарь и несколькими другими единомышленниками обвинили в государственной измене. Обвинения были состряпаны столь топорно, что рассыпались в суде. Лидера русинов вынуждены были выпустить на свободу, но предписали ему покинуть русские провинции империи.

Добрянский переехал в Вену. Здесь он занялся публицистикой. Помимо прочего, разоблачал старания деятелей польского движения создать украинский литературный язык, чтобы расколоть русскую нацию по языковому признаку. «Все польские чиновники, профессора, учителя, даже ксендзы стали заниматься по преимуществу филологией, не мазурской и польской, нет, но исключительно нашей, русской, чтобы при содействии русских изменников создать новый русско-польский язык», — отмечал он.

Своим убеждениям Добрянский оставался верен до самой смерти, последовавшей в 1901 году. Спустя более четверти века, в 1928 году, уже в Чехословакии (в состав которой после распада Австро-Венгрии вошло Закарпатье), ему были поставлены два памятника. Но с гибелью Чехословацкого государства в 1939 году, оба памятника были уничтожены, один — венгерским фашистами, другой — словацкими. Нацисты хотели вычеркнуть выдающегося русского деятеля из истории, уничтожить память о нём.

Нынешний украинский режим, как видим, тоже не хочет, чтобы о Добрянском помнили. Между тем, помнить о нём надо. Возможно, с возвращения в отечественную историю таких героев начнётся процесс выздоровления украинского общества.

Александр Каревин

Источник: alternatio.org

Мнение автора статьи может не совпадать с мнением редакции