Зазеркальная Украина: Под покровом «праздничной» лжи

На нынешней Украине черед новых нескончаемых идеологизированных «празднеств» столь насыщена, что отмечать стали, как 14 октября, сразу три в одном – «день» украинского казачества, одновременно «день защитника», а также годовщина создания УПА. То есть, отмечают «праздники», суть которых тотальное историческое мифотворчество вкупе с современной украинской русофобией и медиа-манипуляциями, создающими «новую» историю страны, где нет (наконец-то!), клятых москалей. Таковы «правила» зазеркальной Украины, «историки» которой ради выстраивания собственно украинской «исторической» концепции идут не только на многочисленные умолчания и исторические спекуляции, но и на прямую ложь и искажение фактов.

«День» украинских «защитников»

Ныне в зазеркальной Украине «героями» объявлены виновные в военных преступлениях, не имеющих срока давности,   защитниками же становятся подонки, мечтающие утопить в крови половину страны.

Да и стоит ли говорить о каких-то «защитниках», если, можно сказать, те же «защитники» из украинских добробатов ущемляли права жителей Донбасса максимально. Вплоть до лишения их права на жизнь в массовом порядке методом бомбардировок и артиллерийских обстрелов.

Информация об их военных преступлениях в Донбассе давно не является секретом, она озвучивалась даже в некоторых украинских СМИ. К сожалению, международные правозащитные организации в общем-то зная, какая кровавая мясорубка творилась в Донбассе во время так называемой «АТО», до сих пор вяло реагируют на подобные факты. Хотя еще летом 2015 года представитель Управления верховного комиссара ООН по правам человека Сесиль Пуйи сделала доклад, в котором привела следующие цифры по жертвам конфликта на Донбассе: «убито 6832 человек и ранено 17 087 человек», добавив, что это «приблизительные цифры».

Сегодня новая киевская власть по понятным причинам также не спешит заниматься полномасштабным и комплексным расследованием нарушений прав человека в Донбассе.

Не так давно бывший депутат Верховной рады Журавко обнародовал документы, которые свидетельствуют о преступлениях, совершённых ВСУ в первые годы донбасской войны.

Среди опубликованных материалов — произошедший в ноябре 2014 года случай, когда контрактник 79-й Отдельной десантно-штурмовой бригады ВСУ в состоянии алкогольного опьянения проник в частный дом, где изнасиловал девушку и убил защищавшего её отца.

В марте 2015-го в городе Константиновка Донецкой области нетрезвый водитель бронетранспортёра наехал на двух пешеходов, которые находились на тротуаре. Согласно документу, девочка 2008 года рождения погибла на месте. Вторая пострадавшая получила травмы различной степени тяжести.

В июне 2015-го двое призванных по мобилизации украинских военнослужащих в состоянии алкогольного опьянения проникли в частный дом, где убили двух женщин. Также описан случай, когда трое военных воспользовались услугами такси, чтобы добраться до расположения части, но повздорили с водителем и застрелили его из штатного оружия (АКС-74), спрятав тело в лесополосе. Согласно документам, в трёх описанных случаях из четырёх были возбуждены дела по статье «Умышленное убийство».

Журавко также обнародовал сводку, согласно которой с апреля 2014-го против местного населения в так называемой «зоне АТО» было совершено 147 преступлений. Среди них преобладают умышленное убийство (20), незаконное лишение свободы или похищение человека (19) и незаконное завладение транспортным средством (19). Всего за этот период из-за действий военнослужащих и сотрудников ВСУ погибли 60 мирных жителей.

Комментируя обнародованные Журавко документы, член Общественного совета при Минобороны России, главный редактор журнала «Национальная оборона» Коротченко в беседе с RT заявил, что опубликованные сведения не являются сенсацией.

«Как вела себя украинская армия в Донбассе, хорошо известно. В целом мы можем охарактеризовать украинскую армию как инструмент насилия в отношении части населения, проживающего на востоке Украины. Они запятнали свои знамена массовыми преступлениями против человечности, уничтожением гражданского населения, грабежами и разбоем», — добавил он.

Миф об украинском казачестве

14 октября считается также «днем» мифического запорожского казачества. Вернее, казачество было, весь вопрос в том, что это было. В зазеркальной Украине массово тиражируется образ запорожцев как сознательных борцов за православную веру и русскую народность против поляков, а заодно и против крымских татар, но он (этот образ) ни в малейшей степени не отвечает историческим фактам. Профессиональный украинец Грушевский, явившейся, по сути, создателем этого мифа, написавший на эту ему кучу разных фантастических историй, как ни странно, проговаривался, когда писал о выходе «казаков» на арену внутренней политики Речи Посполитой:

«Предводителем первой большой казацкой войны был казацкий атаман Криштоф Коссинский (явно польское имя). За свои заслуги он получил от сейма в 1590 году вместе с несколькими другими выдающимися казачьими вождями поместье на р.Роси, но Януш Острожский, бывший белоцерковским старостой, или, точнее, его наместник, захватил эти земли и присоединил к староству, доказывая, что они принадлежали к нему. Коссинский, раздраженный этим, собрал казаков и напал на Белую Церковь, разграбил и забрал имущество князя Острожского и его наместника, подстроившего это дело, разгромил также и другие замки Острожских, забрал пушки и засел с ними в трипольском замке. Король поручил это дело комиссарам — разным местным магнатам, чтобы они своими силами усмирили казаков. Но казаки в повиновении отказали, приготовились к вооруженному сопротивлению, и комиссары не отважились вступить с ними в бой и отступили. Казаки после этого продолжали свои нападения, захватывая замки, находившиеся во владении Острожских и других магнатов, задиравшихся с казаками; завоевали Киев, Переяслав и другие города. Завладев почти всем Киевским воеводством, они перешли затем на Волынь, подчиняя своей власти города, принуждая помещиков признавать власть казацкой администрации над их поместьями и подданными, доставлять припасы войску и не препятствовать желающим отдаваться под власть казацкую и записываться в казаки. Князь Василий-Константин Острожский с сыновьями и другие магнаты, опасаясь, что казачество их разорит вконец, начали готовиться к войне своими средствами: польское правительство не хотело их выручать, рассерженное противодействием в вопросе об унии, и им приходилось самим о себе заботиться. Они наняли войска в Галиции и в Венгрии, собрали волынскую шляхту и с этими силами им удалось разбить Коссинского под местечком Пяткой. Казаки обещали возвратить захваченные пушки и другие артиллерийские снаряды, сместить с гетманства Коссинского и оставить панов в покое. Но возвратившись на Запорожье, казаки сейчас же начали собираться снова с силами и весной 1593 года опять двинулись на волость — на этот раз на Черкассы…»

Оказывается, исходя их отрывка, первая война запорожских казаков на территории Речи Посполитой — это война против известного ревнителя Православия и просветителя князя Острожского. Нетрудно догадаться также, что объектами казацких грабежей становились простые селяне и мещане Украины. А социальная природа войны под предводительством Коссинского — феодальная междоусобица, хотя Коссинский и предстаёт как вождь голытьбы. В те времена отдельные выходцы из феодального класса, стремясь улучшить своё положение, часто использовали в своих интересах движения низов и даже возглавляли их. Причём мы видим междоусобицу внутри православного населения Украины. Польская королевская власть тут не играет никакой роли и даже предпочитает не вмешиваться.

Но, быть может, впоследствии характер казацкого движения изменился, и казаки действительно становятся «за веру и народность»? Ничуть не бывало. Следующее выступление — под предводительством Наливайко — впервые показывающее некоторые признаки конфессионального, происходило, по описанию то же Грушевского, так:

«Польское правительство… послало объявить казакам, чтобы они не трогали больше Молдавии, а воевали бы с татарами. Но казаки к войне с татарами не имели в это время расположения, и когда польское правительство вызвало их из Молдавии, они отправились на отдых во внутренние области. Это было осенью 1595 года. Возвратившись на Украину, Наливайко прошёл на Волынь и подступил к Луцку во время ярмарки… Перепуганные мещане и шляхта выехали ему навстречу и заявили готовность заплатить ему выкуп с тем, чтобы он не трогал города, но Наливайко не удовольствовался этой контрибуцией и всё-таки разграбил предместья. Затем прошёл на Белую Русь, взял Слуцкий замок, забрал оттуда артиллерию, а мещанам велел заплатить большой выкуп (10 тысяч золотых)…»

Как видим, на периферии Речи Посполитой из деклассированного элемента складывается прослойка, стоящая вне гражданского общества, но пытающаяся утвердить себя в феодальной иерархии на высоком уровне, встать вровень с господствующим классом, добывающая для этого средства путем прямого присвоения прибавочного продукта — вот и вся сущность казацкого движения в это время на Украине.

Национально-религиозная идея развивалась в это время совсем в другой среде — в среде православной части дворянства и в мещанстве, силами магнатов-просветителей (вроде Острожского, Ходкевича и др.) и православных братств, основанных в крупных городах (таких, как Львов и Вильно). Казачество этим общественным силам не только чуждо, но и прямо враждебно.

Днепровские казаки приняли самое активное участие в событиях Смутного времени Русского государства в начале XVII века, грабя и опустошая Московское государство, верно служа польскому королю. Грушевский не без удовольствия отмечает: «По словам Жолкевского, под Смоленск, когда его осаждал король, пришло 30 тысяч казаков и затем ещё прибывали новые отряды, а другой очевидец насчитывает всего казачества, бродившего в ту зиму в московских землях, свыше сорока тысяч».

Для Грушевского это свидетельство того, что украинские казаки осознавали себя народом, отличным от «москалей», и, судя по всему, создатель украинского мифа в данном случае абсолютно прав. Но столь же очевидно, что казаки не отождествляли себя и с трудовым земледельческим и торгово-ремесленным населением самой Украины, которое, при всех казацких выступлениях, первое становилось их жертвой.

Казаки, стремясь стать вровень со шляхтой, усваивали понятия и привычки этого класса, и простые мещане и селяне Украины становились для них «быдлом», грабить и притеснять которое — не грех. Социальная психология казачества в это время — психология бандитов с их презрительным отношением к «фраерам».

Но, быть может, казаки были непримиримыми врагами басурман, то есть крымских татар и турок? Ведь правда, что запорожцы часто ходили разорять и Крым, и даже турецкие берега, переплывая всё Чёрное море. Но также правда и то, что время от времени казаки заключали союзы с Крымским ханством и даже отдавались ему в подданство.

Крымские отряды, как известно, были в войске Богдана Хмельницкого, и хотя предали его в решающий момент под Зборовым, тем не менее Хмельницкий, одновременно с переговорами о московском подданстве, вёл и переговоры о подданстве крымском и даже, как теперь установлено, тайно принял его. На верность крымскому хану присягнул и гетман Выговский.

Конотопская битва 1659 года, про которую предтеча украинского мифотворчества Костомаров честно написал, что она «была явлением случайным, не имевшим никаких прочных последствий», но которое ныне стало ядром украинского мифа, была выиграна силами крымской орды (после чего та принялась грабить и опустошать Украину). Так что казаки смело вступали в союзы с магометанами против православных, если это отвечало их сиюминутной выгоде.

Именно мещанство и селянство Украины, особенно первое, стало той силой, которая сподвигнула верхушку казачества принять подданство Москвы, а впоследствии, когда казаки от союза с Россией отреклись и вновь зафлиртовали с Польшей, Швецией и Крымом, способствовало утверждению московской власти и закреплению Левобережной Украины за Россией. Именно оно всегда тянуло к Москве, «под православного царя», тогда как казачья старшина играла в самостийность и пускалась во все тяжкие. Общая вера — Православие — нисколько не препятствовала изменам казачьей верхушки союзу с Россией. Сам хрестоматийный предатель — Иван Мазепа — был известен как православный человек. На многих церковных сооружениях Украины красовались гербы Мазепы, сбитые затем по приказу Петра I, но заботливо восстановленные нынешними самостийниками. Всё это не мешало Мазепе быть приверженным идее самостийности и стать изменником.

Но приукрашенная «история» казачества так и осталась бы невостребованной, если бы галичанские национал-шовинисты не озаботились строительством отдельной «украинской нации». Именно национал-шовинисты «сделали» казачество, выделившееся в отдельное сословие на протяжении XVI-XVII вв., источником самостийной идеологии. И недаром в конце XVIII века Екатерина II выселила то, что осталось (после ухода большей части казаков в Турцию, в подданство султана) от Запорожского войска, на Кубань.

Однако зараза сепаратизма не была изжита. Ведь бывшая казацкая старшина уже сделалась дворянством Российской империи, и, хотя не оставила мечты о самостийности, временно мирилась с господством России, поскольку получила такие феодальные права, о которых и не могла мечтать, пока была под властью Речи Посполитой.

Сейчас часто можно услышать, что насаждению украинского «самосознания» на основе галицийской идентичности, которое активно проводится властями Украины, следует противопоставить иную идентичность — на малороссийской основе. Под Малороссией обычно разумеют Поднепровье — Киевскую, Полтавскую, Черниговскую области (кстати, территория Руси, как её понимали веке в XII-м). Однако к этому необходимо сделать существенную поправку: это должна быть идентичность, взывающая к исторической памяти гражданских классов, то есть мещан и (в меньшей степени) селян. Но ни в коем случае не казачества, которое всегда было источником антироссийских настроений и интриг.

«День» военных преступников

14 октября также отмечается на Украине как «день» создания пресловутой УПА, о «деятельности» которой, в том числе о сотрудничестве с гитлеровцами и военных преступлениях против гражданского населения Западной Украины говорилось в статье «Кровавые «герои» Украины: День «памяти» Шухевича – палача и предателя».

Возглавлял УПА Шухевич – кавалер двух рыцарских орденов нацистской Германии. Миф об «освободительной и героической» УПА получил свое развитие при Ющенко, который объявил Шухевича героем Украины. Именно тогда саму УПА представили воюющей стороной во время Второй мировой войны. Между тем нет ни одного документа, свидетельствовавшего, что отряды УПА воевали с крупными силами вермахта. Зато документов о совместных действиях украинских националистов с нацистами – великое множество. И ещё больше документов рассказывают об изуверствах, которые творили «национальный герой» Роман Шухевич и его братья по оружию.
Заслуживает внимания циркуляр «Об обращении с членами УПА», изданный 12.2.44 г., так называемой боевой группой Прюцманна. Из него ясно, как УПА «воевала» с немцами спустя полтора года после своего создания:

«Начавшиеся в районе Деражни переговоры с руководителями националистической Украинской Повстанческой Армии продолжаются теперь также в районе Верба. Договорились: члены УПА не будут нападать на немецкие воинские части. УПА посылает в настоящее время разведчиков, преимущественно девушек, на занятую врагом территорию и докладывает результаты представителю разведывательного отдела боевой группы. Пленные красноармейцы, а также попавшие в плен лица, состоящие в советских бандах, будут доставлены представителю разведывательного отдела для допроса, а пришлый элемент будет передан боевой группе для направления на разные работы. Чтобы не мешать этому необходимому для нас сотрудничеству, приказывается:

1. Агентов УПА, которые имеют удостоверения за подписью некоего «капитана Феликса», или выдают себя за членов УПА, пропускать беспрепятственно, оружие оставлять им.
2. Части УПА при встрече с немецкими частями для опознания поднимают к лицу левую растопыренную руку, в таком случае они не будут атакованы, но это может случиться тогда, если с противоположной стороны будет открыт огонь…

Подписал: Бреннер, Генерал-майор и СС – бригаденфюрер».

Ещё один «героический» этап в истории украинских националистов и лично командира УПА Романа Шухевича – борьба с белорусскими партизанами. Историк С.И. Дробязко в своей книге «Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил» пишет, что в 1941 году на территории Белоруссии из военнопленных красноармейцев уже формировались первые украинские полицейские батальоны.
«Большинство украинских батальонов вспомогательной полиции несли охранную службу на территории рейхскомиссариатов, другие использовались в антипартизанских операциях — главным образом в Белоруссии, куда в дополнение к уже созданным здесь батальонам с Украины был направлен целый ряд частей, включая 101, 102, 109, 115, 118, 136, 137-й и 201-й батальоны.

Их действия, как и действия других подобных частей, задействованных в карательных акциях, были связаны с многочисленными военными преступлениями в отношении гражданского населения. Наиболее известным из которых стало участие роты 118-го батальона под командованием хорунжего В. Мелешко в уничтожении деревни Хатынь 22 марта 1943 г., когда погибло 149 мирных жителей, половину из которых составляли дети», — пишет он.

А теперь – слово самим бандеровцам. Вот что было опубликовано в 1991 году в №8 издания «Визвольний шлях», который вышел в Лондоне:
«В Белоруссии 201-й украинский батальон не был сконцентрирован в одном месте. Его солдаты четами и сотнями были разбросаны по разным опорным пунктам…. После приезда в Белоруссию курень получил задание – охранять мосты на реках Березина и Западная Двина. Отделам, расквартированным в населённых пунктах, вменялось в обязанность охранять немецкую администрацию. Кроме того, они должны были постоянно прочесывать лесные массивы, выявлять и уничтожать партизанские базы и лагеря», — пишет бандеровец М. Кальба в этом издании.

«Каждая сотня охраняла отведенный ей квадрат. З-я сотня поручика Сидора были на юге зоны ответственности украинского батальона, 1-я сотня РОМАНА ШУХЕВИЧА – в центре… Преследуя партизан на плохо знакомой территории, солдаты попадали во вражескую засаду и подрывались на минах… Батальон девять месяцев пробыл на «партизанском фронте» и получил в этой борьбе бесценный боевой опыт. По приблизительным данным, легионеры уничтожили более двух тысяч советских партизан», — отмечает он. Даже сами бандеровцы прямо указывают, чем занимался «национальный герой» Шухевич в Белоруссии. За какую Украину он боролся против братского белорусского народа – остается только гадать.
Как говорится, без комментариев.

Наталья Залевская специально для ИА «Новороссия»