Звонят колокола Хатыни

В 1943 году, 22 марта гитлеровские каратели уничтожили белорусскую деревню Хатынь. Были расстреляны и сожжены 149 ее жителей. Женщины, старики, дети, включая грудных младенцев. Эта маленькая, затерянная в белорусских лесах деревня стала символом массового убийства мирного населения на оккупированных территориях Советского Союза.

Формальным поводом для уничтожения деревни послужила ликвидация партизанами бригады «Народный мститель» любимца Гитлера, гитлеровца-спортсмена Ганса Вельке. Первоначально гитлеровцы расстреляли лесорубов из деревни Козыри, поскольку решили, что партизаны пришли из этого населенного пункта. Потом, когда было выяснено, что партизаны, убившие Вельке, переночевали в Хатыни, эта деревня была выбрана для ликвидации в качестве устрашения местного населения. В данной карательной акции участвовали эссесовцы из «Дирлевангера» и полицаи 118-й вспомогательного охранного батальона, которые и проделали основную «работу».

Историки восстановили трагедию Хатыни почти по минутам. Сначала полицаи и дирлевангеровские каратели открыли пулеметный огонь по домам и людям, на свою беду оказавшимся на улице. Оставшиеся жители деревни были согнаны в  колхозный сарай, который закрыли на засов, обложили соломой и подожгли. Когда под напором обезумевших от боли и ужаса людей дверь рухнула, по пытавшимся выбраться из огненного ада каратели открыли огонь из автоматов и  пулемета. Аутодафе завершилось лишь тогда, когда объятая огнём крыша сарая обвалилась внутрь.

Каратели так называемого 118-го вспомогательного охранного батальона, сформированного для борьбы с партизанами и истребления мирного населения, набирались в оккупированном Киеве из числа украинских национал-шовинистов Буковинского куреня ОУН  (террористическая организация, запрещённая на территории РФ). В числе прочего, Буковинский курень «отличился» участием расстрелов мирного населения в Бабьем Яре, участием в погромах и карательных операциях ещё до того, как надел форму «шуцманшафт». Также в этот полицейский батальон входили бывшие кадровые офицеры Красной Армии, согласившиеся сотрудничать с оккупантами.

В последствии, уже после войны, судьба карателей сложилась по-разному. Уроженец Западной Украины Васюра, бывший начальником штаба батальона, прозванный палачом Хатыни, сумел скрыть свое прошлое и до середины 1980-х считался ветераном Великой Отечественной войны. Только в 1985-м он был обличен и приговорен к расстрелу.

Ранее, в 1975-м, был расстрелян другой украинский национал-шовинист, командир взвода батальона Мелешко. В 1970-е был приговорен к 25 годам лишения свободы еще один каратель Сахно. Последний из участников расправы над жителями Хатыни Катрюк укрылся в Канаде, власти которой «по традиции» отказались экстрадировать преступника в Россию. Катрюк умер своей смертью в 2015 году. Перед судом за свои преступления он так и не предстал.

Из всех жителей сожженной Хатыни несколько человек чудом уцелели. Из взрослых остался жив 56-летний кузнец Каминский, который во время гитлеровской акции находился в лесу. В огне Хатыни был сожжен его 15-летний сын. После войны, отец и сын стали прототипами героев известного всему миру хатынского памятника в виде шестиметровой бронзовой скульптуры – «Непокоренный человек» с мертвым ребенком на руках, созданного Сергеем Селихановым.

Выжили также две девушки, Федорович и  Климович. Они выбрались из горящего сарая (позднее они погибли, когда гитлеровцы сожгли соседнюю деревню, жители которой их выходили). 7-летний Виктор Желобкович спрятался под телом своей матери. 12-летнего Антона Барановского оккупанты приняли за мертвого. Еще трое детей (9-летняя Софья Яскевич, 13-летний Владимир Яскевич и 13-летний Александр Желобкович) сумели спрятаться, поэтому их не было в сарае. Остальные 149 жителей Хатыни погибли. Из них 75 детей.

Хоронили останки хатынцев жители окрестных деревень на третий день после трагедии. На могиле установили три креста, которые после войны сменил скромный обелиск, а потом — гипсовый памятник «Скорбящая мать». В январе 1966 года ЦК компартии БССР принял решение о создании в Логойском районе мемориального комплекса «Хатынь».

Позднее, на его открытии 5 июля 1969 года, оставшийся в живых Каминский свидетельствовал о страшных картинах казни деревни: «Как я вспомню Хатынь — сердце кровью обливается. 22 марта нагрянул фашист, окружил деревню. Обстрелял. Людей согнали в сарай. Двери закрыл. Село обобрал. Хаты запалил, а тогда и сарай запалил. Крыши соломенные — огонь сыплется на головы. Люди двери выломали. Стали люди вылазить. Стал с автомата бить… Угробил 149 душ. И моих 5 душ — четверых детей и жёнку. Дорогие товарищи. Прошу, чтоб больше этого не получилось… Чтоб больше этого не было».

Трагедия Хатыни — один из тысяч фактов, свидетельствующих о целенаправленной политике геноцида по отношению к населению Белоруссии, которую осуществляли нацисты на протяжении всего периода оккупации.

Только за три года оккупации на белорусской земле в период карательных операций гитлеровцами уничтожены свыше 5295 деревень вместе со всем или частью населения. В Витебской области 243 деревни сжигались дважды, 83 — трижды, 22 — четыре раза и более. В Минской области сжигались дважды 92 деревни, трижды — 40, четырежды — 9, пять и более раз — 6 деревень.

История имеет свойство повторяться. В мире опять поднимает голову нацизм, идет активное переписывание истории. На нынешней Украине военных преступников и нацистов из «Нахтигаль» на государственном уровне возводят в ранг героев. Ведь нацизм не имеет национальности. Это давно устоявшийся, подтвержденный временем и миллионами загубленных жизней факт.

Вместо памяти о реальных зверствах гитлеровцев и украинских нацистов на землях Белоруссии, навязывается миф о не существовавших «зверствах» в Катыни сотрудников советской госбезопасности (то, что сотрудники советской госбезопасности не имеют отношения к катынскому расстрелу доказано Международным судом в 2012 году). Поэтому надо помнить Хатынь, чтобы не повторилось. Этот Мемориал памяти — кладбище сожженных деревень, история, которую мы обязаны помнить, как немое свидетельство трагедий, к которым приводят войны, человеческая жестокость и ненависть.

Наталья Залевская специально для ИА «Новороссия»